После чего мне было сообщено, что я «сука, завидующая более красивой подруге», а Маринке – что она «зажравшаяся сука, которую ждет одинокая старость».
Оставшуюся часть пути мы ехали молча.
Особняк, к которому нас доставили, был больше похож на сказочный дворец. Затерявшийся в высоких соснах, он был построен в стилистике средневекового замка. Состаренный кирпич, устремленные к рваным тучам башенки, узкие балконы, каменные ступени… Аллею, ведущую к замку, освещали факелы – настоящие, не электрические.
– Живут же некоторые, – присвистнула Маринка.
– У тебя есть шанс тоже тут поселиться, – подмигнула я. – Ленка говорила, на вечеринке будет много свободных мужчин.
На прощание водитель промчался мимо нас на предельной скорости, направив переднее колесо в неизвестно как оказавшуюся на выхоленной территории лужу. Я успела отскочить, а менее расторопной Марине досталось по полной программе – сотни брызг усеяли подол ее платья, точно звезды южное небо.
Вот такими мы и предстали перед встречающей нас Len'ой (crazy). Я – в простом черном платье, с распущенными волосами, в тщательно начищенных, но довольно потрепанных туфлях. И Марина – звезда кабаре, найденная под утро в канаве с похмельем и косметикой на лице.
Мы улыбнулись и горячо ее поприветствовали. У Лены вытянулось лицо.
– Это что? – наконец спросила она.
– Это – твои лучшие подруги, – с сарказмом объяснила я, – они полтора часа сюда добирались, специально не обедали в расчете на царский фуршет, нарядились в лучшие платья и по дороге едва не были изнасилованы неким хамом, которого ты же к ним и приставила.
– Вовчиком? – выпучила глаза Лена. – Шутите, что ли? Да он тише воды ниже травы. Иногда у меня создается впечатление, что он и вовсе разговаривать не умеет.
Я вздохнула. Ленин внешний вид был барьером, который точно невидимая электрическая ограда отделял ее от мира вовчиков, панибратских тычков в бок, матерных анекдотов и приглашений в сауну. В пышной юбке Oscar de la renta, в нарочито-скромном топе, с обвивающей шею тонкой цепочкой из белого золота с кулоном в виде стрекозы с брильянтовыми глазами – Лена была великолепна.
– Ладно, времени нет, – поджала губы она, – придется нам попросить жену хозяина одолжить вам платья. Вы не обижайтесь, девчонки, но в таком виде вас будут за официанток принимать.
Десять минут вялых препирательств с моей стороны и щенячьего восторга – с Маринкиной, и вот Лена выбрала для нас наряды. Мне достался атласный брючный костюм нежно-сиреневого цвета. Я была выше хозяйки гардероба на полголовы и крупнее на два размера. Поэтому ее брюки едва доходили до моих щиколоток, а пуговица не желала застегиваться (никто этого не должен был заметить из-за удлиненного пиджака). На мой взгляд, выглядела я как раздобревшая мать семейства, которая, распив с подругами по баночке химического палаточного коктейля на водочной основе, решила тряхнуть молодостью и позарилась на гардероб взрослеющей дочки. Но Len'a (crazy) безапелляционным тоном сказала, что укороченные брюки нынче в моде, и, вообще, я должна быть благодарна за то, что рядом есть такие честные и внимательные подруги, как она.
Марине повезло чуть больше – ей выдали черное платье на лямках, на первый взгляд абсолютно простое, но скроенное так, что недостатки фигуры, если они и были, теряли всякий смысл, а достоинства с такой наглостью выпячивались на первый план, что, если бы Марине в тот вечер встретилась Джулия Робертс, неизвестно, кто из них двоих перетянул бы на себя одеяло мужского внимания.
Мне были вручены темные тени для век и набор кисточек, а Марину опрыскали феромонными духами. Наконец Len'a (crazy) решила, что мы вполне готовы для миллионерских смотрин.
Когда мы с замирающими сердцами спускались по мраморной лестнице в гостиную, она, глядя в сторону, предупредила:
– Только, девчонки, все получилось не совсем так, как мы запланировали. Холостой мужчина на вечеринке только один, его фамилия Орлов.
Мы не успели ни удивиться, ни возмутиться, ни обрадоваться отмененному экзамену на брачную профпригодность – Len'a (crazy) распахнула перед нами украшенную витражами дверь, и мы оказались в просторной роскошной гостиной.
Бывает так: только войдешь в чей-нибудь дом, только посмотришь на лица собравшихся, как начинает невыносимо ломить виски и откуда-то из живота темной волной поднимается раздражение – ну почему я и вовсе не осталась дома? Вечеринка Лениного жениха – как раз тот случай.
Видимо, я несовременная девушка, ибо в свои двадцать пять ненавижу продажную любовь, а ее закамуфлированные проявления в особенности. Мне хочется зажмуриться и закричать, когда я вижу, например, такую картину: два умеренно пузатых мужчины в сшитых на заказ костюмах, ботинках из крокодиловой кожи и золотых часах громогласно хвастаются друг другу у чьей девушки больше грудь. При этом сами девушки, старательно хихикая, стоят рядом. В их ушах брильянты, в их глазах – злость. Но они не осмелятся сделать своим подвыпившим спутникам замечание, и у них не хватит духу развернуться и уйти: одной пообещали «трешку» в Сокольниках, на другую собираются переписать надоевший BMW.
– … шила лифчик на заказ, – доносится до меня, – нигде не могли такой огромный найти!
– А я свою хотел отправить в Лас-Вегас, на конкурс «Мисс Бюст Мира»! Выиграла бы моя Алиска сто тысяч долларов, одолжила бы мне на старость.
Дружный смех.
– А я свою в стрип-баре встретил. Вот повезло девчонке, – он покровительственно похлопал «счастливицу» по обнаженному плечу, – она ведь даже танцевать толком не умела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10