С их точки зрения,
можно сказать только то, что это очень плохая наука и беспо-
мощное детское мышление, бессмысленное нагромождение
идиотских манипуляций. Но это и значит, что Леви-Брюль и
ему подобные исследователи ровно ничего не понимают в ми-
фологии. <Танангла> и не претендовал на научность. Ведь
дико и глупо было бы критиковать сонаты Бетховена за их
<ненаучность>. Записывая простой факт <танангла> и давая
свою <научную> интерпретацию, эти ученые не только сами
не дают существенного раскрытия мифа, но и препятствуют
сделать это нам самим, ибо откуда я узнаю подлинное мифи-
ческое содержание и смысл <танангла>, если ни сам его не
видел, ни автор мне не вскрыл этого содержания, предложив-
ши мне вместо этого <критику> обряда со своей, условной для
меня, <научной> точки зрения?
Итак, миф - вненаучен и не базируется ни на каком <на-
учном> <опыте>.
Говорят, что постоянство явлений природы должно было с
самых ранних пор заставить толковать и объяснять эти явле-
ния и что мифы поэтому и есть эти попытки объяснения при-
родной закономерности. Но это - чисто априорное представ-
ление, которое с одинаковым успехом может быть заменено
противоположным. В самом деле, почему, собственно говоря,
223
постоянство тут играет роль, и именно такую роль? Раз явле-
ния протекают постоянно и неизменно (как смена дня и ночи
или времен года), то чему же тут удивляться и что именно тут
заставит придумать научно-объяснительный миф? Мифичес-
кое сознание скорее, пожалуй, задумается над какими-нибудь
редкими, небывалыми, эффектными и единичными явления-
ми и скорее даст не их причинное объяснение, но какое-ни-
будь выразительное и картинное изображение. Постоянство
законов природы, таким образом, и наблюдение над ними
ровно ничего не говорит ни о сущности, ни о происхождении
мифа. С другой стороны, в этом объяснении происхождения
мифа как некоей первобытной науки опять-таки кроется ус-
ловная гетерогенетическая точка зрения на предмет, а не вскры-
тие имманентно-существенного содержания мифа. В мифе о
Гелиосе нет ровно никакой астрономии, если даже сделать
малоправдоподобную гипотезу, что миф этот был придуман с
целью объяснить постоянство в видимом движении Солнца.
В повествовании Библии о семи днях творения нет ровно ни-
какой ни астрономии, ни геологии, ни биологии, ни вообще
науки. Совершеннейшей безвкусицей и полнейшей беспред-
метностью надо считать всякие попытки богословов <разга-
дать> повествование Моисея с точки зрения современных на-
учных теорий. Общеизвестны также вольные упражнения <бо-
гословов> в <толковании Апокалипсиса>. Несмотря на то что
классическая патристика старательно избегала такого толко-
вания, несмотря также на то что под сложные образы Апока-
липсиса можно подставить сотни исторических фактов, -
все-таки число этих <апокалиптиков> не уменьшается, но, по-
жалуй, даже увеличивается. Обычно, кто из <верующих> не
умеет философски и диалектически-догматически мыслить,
тот занимается <толкованием Апокалипсиса>, ибо мечтать
всегда было легче, чем мыслить. Никак не хотят понять, что
миф надо трактовать мифически же, что мифическое содержа-
ние мифа само по себе достаточно глубоко и тонко, достаточ-
но богато и интересно и что оно имеет значение само по себе,
не нуждаясь ни в каких толкованиях и научно-исторических
разгадываниях. Кроме того. Апокалипсис есть <откровение>.
Какое же это будет откровение, если вместо буквального по-
нимания всех этих поразительных апокалиптических образов
мы предоставим право каждому подставлять под любой образ.
любую историческую эпоху или событие?
5. Вдумаемся в понятие чистой науки еще раз и попробуем
224
точнее формулировать ее сущность; и - мы увидим, как дале-
ка чистая мифология от чистой науки.
а) Что нужно для науки как таковой? Нужна ли, напр.,
убежденность в реальном существовании ее объектов? Я ут-
верждаю, что законы физики и хилши совершенно одинаковы и
при условии реальности материи, и при условии ее нереальности
и чистой субъективности. Я могу быть вполне убежден в том,
что физическая материя совершенно не существует и что она
есть порождение моей психики, и - все-таки быть настоящим
физиком и химиком. Это значит, что научное содержание
этих дисциплин совершенно не зависит от философской тео-
рии объекта и ни в каком объекте не нуждается. Во-вторых,
есть ряд отделов знания, которые, несмотря на свою полную
эмпирическую значимость, выводятся совершенно дедуктив-
но, каковы, напр., математика и теоретическая механика. Во-
вторых же, если и нужно для той или иной науки эмпиричес-
кое исследование и даже эксперимент, то ничто не мешает та-
кому научному экспериментатору думать, что все это ему
только кажется, а на самом деле ничего не существует: ни ма-
терии, ни эксперимента над нею, ни его самого. Итак, наука
не заинтересована в реальности своего объекта; и <закон при-
роды> ничего не говорит ни о реальности его самого, ни тем
более о реальности вещей и явлений, подчиняющихся этому
<закону>. Нечего и говорить, что миф в этом отношении совер-
шенно противоположен научной формуле. Миф начисто и все-
цело реален и объективен; и даже в нем никогда не может
быть поставлено и вопроса о том, реальны или нет соответст-
вующие мифические явления. Мифическое сознание оперирует
только с реальными объектами, с максимально конкретными
и сущими явлениями. Правда, в мифической предметности
можно констатировать наличие разных степеней реальности,
но это не имеет ничего общего с отсутствием всякого момента
реальности в чистой научной формуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87