Если бы в историко-философских исследованиях всерьез учитывалась вся
социально-экономическая специфика рабовладельческой формации, то в поисках
вещественной и материальной картины мира в античности не нужно было бы
гоняться только за официально признанными материалистами, как, равно, не
нужно было бы и этих последних подчищать под западноевропейский
либерально-буржуазный стиль. Тогда было бы ясно, что и так называемые
античные идеалисты тоже в значительной мере мыслили, ориентируясь на
вещественную и стихийно-материальную картину мира. Это, конечно, не значит,
что между идеализмом и материализмом здесь не было острого противоречия и
борьбы и что такая борьба не имеет для нас первостепенного значения. Однако,
никуда не денешься от того факта, что и материализм и идеализм в античности
одинаково являются выражением рабовладельческой идеологии и что,
следовательно, между тем и другим должно быть некоторое вполне определенное
сходство.
Что такое идеи Платона? Конечно, с точки зрения Платона, это есть особое
бытие, бытие нематериальное, бытие запредельное, бытие, отделенное от всего
материального. Однако каково же внутреннее содержание этих идей? Если мы
вдумаемся в самое содержание платоновского мира идей, то окажется, что в нем
нет ровно ничего специфически духовного, даже специфически личностного, нет
того абсолютного духа, которым так гордилось, например, Средневековье. В
христианском Средневековье мир идей - это абсолютная божественная личность с
определенным именем, с определенным поведением, со своей, так сказать,
личной биографией, закрепленной в так называемой священной истории. Есть ли
что-нибудь общее между этим средневековым миром идей и миром идей Платона?
Платоновский мир идей совершенно безличен, он не имеет никакого имени и
никакой истории; он - просто вечный космос, в котором действуют вечные
законы, или, лучше сказать, это есть вечные законы космоса (образцы), по
которым движется космическая жизнь.
Гегелевский мир идей - это мир чистых понятий, развивающихся из самих
себя; и мировой дух у Гегеля есть не что иное, как саморазвитие этих
логических понятий. Есть ли что-нибудь общее между гегелевским и
платоновским миром идей? Только очень плохое знание истории философии и
только полное невнимание к марксистскому учению об определяющей роли
общественно-экономических формаций может приводить к отождествлению Гегеля и
Платона. У Платона идеи вовсе не логические понятия, но весьма насыщенные
бытийственные субстанции; это, собственно говоря, боги, правда, не в
популярно-народном, но в философски-разработанном смысле. Во-вторых, мир
идей вовсе не есть для Платона наивысшее последнее бытие, каким является для
Гегеля его логическое понятие; этот мир идей объемлется еще более высокой
субстанцией, или Единым, которое уже "по ту сторону сущности". Если же мы
возьмем не Гегеля, а, скажем, Фихте, то его система идеализма еще более
далека от Платона ввиду своего принципиального субъективизма.
Но если между идеализмом Платона, с одной стороны, и идеализмом
средневековым и новоевропейским, с другой, существует такое резкое различие,
то в чем же тогда заключается специфика платоновского мира идей и почему без
этой специфики невозможно никакое адекватное понимание Платона?
Если мы всерьез считаем, что платоновский идеализм есть порождение
рабовладельческой формации определенного периода ее развития и если
рабовладельческая формация действительно создает вещественно-телесный опыт
жизни, то и платоновские идеи при всей их нематериальности,
невещественности, бестелесности необходимо должны все же по самому своему
содержанию отличаться материальными, вещественными и телесными признаками.
Они должны быть не чем иным, как обобщением самих же вещей, их наиболее
совершенным выражением, их максимальным и предельным смысловым развитием.
Платоновские идеи есть просто увековеченные вещи. И это особенно
подтверждается исследованием языка Платона, обнаруживающим даже в наиболее
идеалистических и мистических текстах Платона наличие чисто телесных
интуиций и соответствующих методов мысли2.
Платоновская идея есть по своему содержанию не что иное, как самая
обыкновенная вещь, но только взятая в своем бесконечном пределе. Всякая
эмпирическая вещь появляется и уничтожается, растет и умирает; она имеет в
течение своего существования бесконечное количество разного рода ступеней и
степеней, бесконечное количество разного рода качеств, свойств, форм,
бесконечное количество мельчайших оттенков, связанных с различными временами
и местами ее существования. Объединим всю эту бесконечность оттенков данной
вещи в ее реальном становлении в одно целое и представим себе, что это целое
вещи концентрирует в себе и направляет решительно все судьбы этой вещи,
начиная от ее зарождения и кончая ее уничтожением. Это целое вещи и будет,
по Платону, ее идеей. Вещи, таким образом, вполне зависят здесь от своих
идей, поскольку именно идеи трактуются здесь как причины вещей, как источник
их бытия и как направляющий принцип. Однако, если рассматривать эти идеи по
их содержанию, то вовсе не они управляют, по Платону, вещами, а, наоборот,
вещи управляют этими идеями. Мир идей, по Платону, таким образом, есть не
что иное, как самый обыкновенный физический Космос, но только взятый в своем
пределе, как система предельно обобщенных родовых понятий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251