Как утверждают, именно греки окончательно
зафиксировали смерть Мудреца и заменили его философами, друзьями мудрости,
которые ищут ее, но формально ею не обладают3. Однако между философом и мудрецом
различие не просто в степени, словно по некоторой шкале: скорее дело в том, что
древний восточный мудрец мыслил Фигурами, философ же изобрел Концепты и начал
мыслить ими. Вся мудрость сильно изменилась. Потому так трудно выяснить, что же
значит "друг", даже у греков и особенно у них. Быть может, словом "друг"
обозначается некая интимность мастерства, как бы вкус мастера к материалу и
потенциальная зависимость от него, как у столяра с деревом, -- хороший столяр
потенциально зависит от дерева, значит, он друг дерева? Это важный вопрос,
поскольку в философии под "другом" понимается уже не внешний персонаж, пример
или же эмпирическое обстоятельство, но нечто внутренне присутствующее в мысли,
условие самой ее возможности, живая категория, элемент трансцендентального
опыта. Благодаря философии греки решительно изменили положение друга, который
оказался соотнесен уже не с иным человеком, а с неким Существом, Объектностью,
_________________
3 Kojevуc, "Tyrannie еt sagesse", p. 235 (in Leo Strauss, De la. tyrannie,
Gallimard).
12
Ж. Делез / Ф. Гваттари
Целостностью. Oн друг Платону по еще более друг мудрости, истине или концепту,
он Филалет и Теофил... Философ разбирается в концептах и даже при их нехватке
знает, какие из них нежизнеспособны, произвольны или неконсистентны, не способны
продержаться и минуты, а какие, напротив, сделаны добротно и даже несут в себе
память о тревогах и опасностях творчества.
Что же значит "друг", когда он становится концептуальным персонажем, то есть
предпосылкой мышления? Может, это влюбленный -- да, пожалуй, скорее влюбленный?
Ведь благодаря другу мысль вновь обретает жизненную связь с Другим, которая,
казалось, исключена из чистого мышления. А может, здесь имеется в виду еще
кто-то иной, не друг и не влюбленный? Ведь если философ -- это друг мудрости или
же влюбленный в нес, значит, он претендует на нее, будучи скорее в потенциальном
стремлении, чем в действительном обладании. Тогда, стало быть, друг -- это еще и
претендент, а то, чьим другом он себя называет, -- это Вещь, на которую обращено
притязание, а вовсе не кто-то третий; тот-то, напротив, становится соперником.
Получается, что в дружестве столько же состязательного недоверия к сопернику,
сколько любовного стремления к предмету желаний. Стоит дружеству обратиться к
сущностям, как двое друзей оказываются претендентом и соперником (впрочем, кто
же их разберет?). Такова первая особенность, благодаря которой философия
представляется нам явлением древнегреческой цивилизации, совпадающим с
культурным вкладом городов-полисов: в них сформировались общества друзей или
равных, но зато между ними и внутри каждого из них стимулировались отношения
соперничества, во всех областях сталкивались друг с другом претенденты -- в
любви, играх, судах, в государственном управлении, в политике, даже в поэзии,
чьей предпосылкой оказывается не друг, а претендент и соперник (диалектика, ко-
Введение 13
торую Платон характеризует как "амфисбетесис"). Соперничество свободных людей,
атлетизм, возведенный в общий принцип -- агон4. Дружество же призвано примирять
целостность сущности с соперничеством претендентов. Не слишком ли тяжелая
задача?
Друг, влюбленный, претендент, соперник -- это трансцендентальные характеристики,
которые, однако, не теряют своего интенсивно-одушевленного существования в лице
одного или нескольких персонажей. И когда в наши дни Морис Бланшо -- один из
немногих мыслителей, рассматривающих смысл слова "друг" в философии, -- вновь
задается этим внутренним вопросом о предпосылках мысли как таковой, то при этом
он вводит в лоно чистой Мыслимости новых концептуальных персонажей -- уже отнюдь
не греческих, пришедших из других мест, переживших словно некую катастрофу,
которая влечет их к новым жизненным отношениям, возводимым в ранг априорных
характеров: это уклончивость, утомленность, дружеская скорбь, превращающая самое
дружество в мысль о концепте как бесконечной недоверчивости и терпеливости5.
Список концептуальных персонажей никогда не бывает закрыт и тем самым играет
важную роль в развитии и переменах философии; необходимо понять это
разнообразие, не сводя его к единству-- впрочем, и так уже сложному --
греческого философа.
Философ -- друг концепта, он находится в потенциальной зависимости от концепта.
Это значит, что философия -- не просто искусство формировать, изобретать или же
изготавливать концепты, ибо концепты --
____________________
4 См., например, у Ксенофонта, "Государственное устройство Спарты", IV, 5. Эти
аспекты греческого полиса специально анализируются уДетьена и Всрнана.
5 О связи дружества с возможностью мышления в современном мире см.: Blanchot,
L'/imitie et L'entret'ten infini (диалог двух утомленных), Gallimard. А также:
Mascolo, Autiiiir d'un effort de memoire, Ed. Nadeau.
Ж. Делез / Ф. Гваттари
это нe обязательно формы, находки или продукты. Точнее будет сказать, что
философия -- дисциплина, состоящая в творчестве концептов. Стало быть, друг
оказывается другом своих собственных творений? Или же действительность концепта
отсылает к потенциям друга, сливая в одно целое творца и его двойника? Творить
все новые концепты -- таков предмет философии. Поскольку концепт должен быть
сотворен, он связан с философом как человеком, который обладает им в потенции, у
которого есть для этого потенция и мастерство.
1 2 3 4 5 6 7