Человек вынужден сосуществовать и бороться с силами хаоса, призывая на помощь мертвых, ибо дух предков был превыше всего. Живые лишь исполняли их волю, соблюдая табу и исполняя ритуалы, а ответственность возлагалась… на дух предков. Такая ситуация создавала определенный психологический комфорт. Созданный пантеон богов стал генератором определенного мировоззрения как системы взглядов на мир и на отношение человека к миру.
Но пантеон, как, впрочем, и любой посредник, в силу относительной самостоятельности, опираясь на внутреннюю логику развития, спешит трансформироваться из системы обеспечения регламента жизнедеятельности людей в систему самообеспечения. Духи предков инверсируют в демиургов. Страх перед хаосом уступает место страху посмертного воздаяния. Именно там, в пантеоне, формируется инобытие мифологии, одна из ее дочерей — Религия. Но о ней позже. А пока вернемся к ее родительнице — Мифологии.
13
Для мифологического мировоззрения характерно особое единство жизни и смерти, созидания и разрушения. Земля (Гея) становится тем пространством, из которого все возникает и куда все исчезает. Человеку остается лишь свидетельствовать об этом процессе.
Способность к рефлексии, самокритическое сознание, чувство любви к другому приходят позже, по мере эволюции антропогенеза. А пока что бал правит культура страха, а не стыда. И эта культура страха будет постоянно закрепляться через институт ритуала.
Ритуал — это не театральное действо, а пропедевтика самой жизни, начало ее упорядочения. Ритуал выступал средством против зла. Но практика демонстрировала всепроникающую силу зла. Зло происходит от всего и от каждого, а посему спасение от него может быть только одно — в совместном принятии необходимости ритуала и неукоснительном следовании ему. Миф, закрепленный ритуалом, и неукоснительное его исполнение уже не символ, а сама реальность мира. Люди, живущие мифом, воспринимают его как саму жизнь. Миф задает определенное восприятие мира и его оценку. Он выступает как субстанция, как отправная точка отсчета. Бытие человека в рамках мифа возможно как постоянное следование ритуалу. Через ритуал человек воспроизводил заданный архетип, канон своей судьбы.
Индивидуальность человека в культуре мифа равна нулю. Человек не проявляется как личность. Он есть часть целого, представитель тотема. В свою очередь тотем есть часть природы. Отношение к новому следует по схеме: удивление — пристальное внимание — неодобрение — обструкция — коллективное осуждение. Таким образом, новое в рамках мифологического мировоззрения обречено, ибо исходный смысл жизни человека и цель его жизни предзаданы.
14
Но возникает вопрос. Игнорирование новизны — это отрицательная сторона культуры мифа или она имела и какой-то позитив? В данном случае противоположность рождала свою собственную противоположность. Общество, прежде чем обрести способность к развитию, к прорыву к новому, должно было обрести стабильность. Чтобы тело обрело способность к перемещению в пространстве, оно должно сохранять состояние покоя в отношении самого себя. Так и общество должно было пройти свою фазу консервации, обрести устойчивость при изменчивости. И культура мифа выполнила свое назначение быть «скрепами» общества, обеспечив его «инкубационный период».
Что касается прорыва в будущее, т. е. развития, то он обеспечивался весьма своеобразно. Отсутствие письменности приводило к тому, что вся информация о знаниях, навыках, традициях, ритуалах передавалась устно (ведь миф — это сказание о жизни в слове). Из поколения в поколение основная информация «обрастала» дополнительной. Проходило время, «песчинка» добавлялась к «песчинке», и вот уже возникала величина, изменявшая прежнее качество. Сложилась парадоксальная ситуация. Отсутствие письма послужило фактором прогресса.
Вторым фактором прогресса общества послужило естественное развитие производительных сил.
Третьим фактором развития общества явилась магия с ее установкой на поиск первопричины, на моделирование желаемого результата через проекцию человеческих качеств на окружающий мир и обратно.
Появление письменности означало закат культуры мифа. Как отмечает А. А. Леонтьев в книге «Возникновение и первоначальное развитие языка» (М., 1963), вначале звук был регулятором и только позже становится определенным знаком. Знак тяготеет к символу. А символ — это предвестник гибели мифа. Поэтому для Эмпедокла миф — это аллегория, а для Геродота — уже история. Письменность оказалась «троянским конем» культуры мифа, история которой исчисляется в 30–50 тыс. лет. Это время косвенно свидетельствует о стабильности периода культуры мифа, и, вероятно, поэтому мыслитель древней Эллады Гесиод, испытывая ностальгию, видел «золотой век» в далеком прошлом.
15
В дальнейшем последовала трансформация культуры мифа в эпос, народный фольклор, а мифология как мировоззрение передает эстафету одновременно и религии, и философии.
Первая возьмет на себя охранную функцию общества, обеспечивая его стабильность. Вторая выполнит миссию «преступника» — демиурга, преступающего через традиции и обеспечивающего прорыв общества в будущее.
От ритуала пройдет дорога к Дао и Брахману, а от мысли к натурфилософии. В первом случае бал правит принцип «недеяния», а во втором случае торжествует противопоставление «Я» и «не-Я» с последующей активностью «Я» по отношению к миру.
Мифологическое мировоззрение ускорило процесс социализации человека, содействовало переходу от биологической популяции к человеческой общности, сформировало общество и подготовило условия для его дальнейшего развития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170