– Нина, прекрати сейчас же! И не виляй! Если не хочешь сказать правду – тогда лучше помолчи! – Он встал и подошел к окну. – Давай забудем об этом. – Взял сигарету из коробочки, стоявшей на комоде. – Не могу слышать, как ты лжешь. Предпочитаю выбросить все это из головы и не ввязываться в очередную бестолковую ссору. – Он положил сигарету, так и не закурив, твердым шагом подошел к кровати, откинул простыню и лег, храня упрямое, непреклонное молчание.
«Вот, – думала Нина, – это уже вторая серьезная ссора между нами, новый вариант, куда более откровенный». Она долго лежала в нерешительности, разрываясь между страхом и бешенством. «Ах, как права мама, как права!»
Подумав о матери, она вдруг поняла с полной ясностью, что из этого тупика возможен только один выход, хотя бы временный.
– Эбби...
Ответа не было. Она повернулась к неподвижной немой фигуре под простыней.
– Эбби!.. – повторила она мягче и словно против воли. – Эбби, я так взвинчена сегодня вечером, потому что... Ну, словом, я ужасно расстроена из-за мамы... Это совсем выбило меня из колеи, я прямо сама не своя...
Эбби пошевелился:
– Из-за мамы?
– Да. У меня мучительное чувство вины перед ней, Эбби.
Он почти тотчас же перевернулся на спину, и она, не теряя времени, положила ему руку на плечо.
– Дело в том... Словом, я ведь знаю, что у нее неблагополучно со здоровьем, хоть она и скрывает это. И знаю, как ей трудно при ее артрите подниматься по этой бесконечной лестнице к себе домой, и сколько сил она тратит на свою контору...
– Что ж, контора процветает, – заметил Эбби.
– Мама старается создать такое впечатление. Но я-то знаю, каково ей приходится. Это просто убивает меня...
– Это совсем не убивало тебя, когда мы были на Нантукете.
– Тогда все было иначе. Я была далеко... А теперь, когда я дома... Ах, Эбби, я даже сна лишилась – так я расстроена...
– Почему же ты мне раньше не сказала, Нина?
– Мне неприятно снова напоминать тебе об этом, Эбби. Особенно теперь, когда у тебя и без того много забот.
– Но если бы ты сказала мне... Зачем было скрытничать и придумывать всякие нелепые отговорки?
– Как же я могла сказать? – Теперь можно перейти на обиженный тон. – Думаешь, мне приятно приставать к тебе со своими огорчениями? Помнишь, я как-то предложила пристроить к нашему дому отдельное крыло или флигель, чтобы не волноваться больше за маму? Так ведь ты мне чуть голову не откусил!
Эбби снова пошевелился. Потом сел.
– Мне очень жаль, Нина, но...
– Я поклялась тогда, что больше не стану напоминать тебе об этом. И не стала бы. – Нина была страшно довольна: она не только сумела правдоподобно объяснить свое поведение, но и заставила его защищаться.
– Нина... – уже куда мягче.
– Что?
– Мне очень жаль, что так получилось...
– Правда? – Она помедлила, торжествуя победу. Затем села и, словно подчиняясь непреодолимому импульсу, обняла его.
– Если бы ты сказала мне раньше... – Слова, в которых слышалось раскаяние, звучали приглушенно, где-то у ее плеча.
Она не ответила; в этом не было надобности.
– Нина, дорогая... – Руки Эбби пробрались под куртку ее пижамы. – Нина... – Да, несомненно, его голос дрогнул. – Я не допущу, чтобы ты так волновалась из-за этого... Не нужно... Мы что-нибудь придумаем, – задыхаясь, шептал он.
И тут она поняла – с каким опозданием! – что эта минута сулит ей такой успех, какого не принесли бы ни ее собственные хитрости и уловки, ни намеки или интриги матери. Потому что, отодвинувшись от Эбби и неохотно стаскивая с себя пижаму, она увидела в ярком свете луны его лицо, увидела, как он со свойственной ему сдержанностью старается скрыть физическую муку желания.
Она поняла и еще кое-что: страдание на лице Эбби, когда она вырвалась из его объятий, доставило ей острое наслаждение. Она испытала жгучее, ослепительное счастье... Но почему, почему?.. Не потому ли, что она уже видела однажды такое же, в точности такое же выражение страдания? Но то были другие глаза, то был не Эбби...
И призрачное видение, сознательно скрытое, погребённое давным-давно в тайниках памяти, вдруг всплыло и явилось перед нею, яркое, почти осязаемое...
В тот июльский день в Маунт-Киско стояла такая удушливая жара, а тринадцатилетняя Нина с золотистой челкой, в кораллового цвета штанишках и тенниске так старалась выглядеть свежей и очаровательной, что... Да разве кто-нибудь в целом свете понимает, как важно для девочки, которая влюблена по уши, быть свежей и хорошенькой! Ведь она просто сгорает от любви. Да, да, влюблена, влюблена, и не в какого-нибудь мальчишку, не в первого встречного, а в Раша Дэниелсона, отец которого, корреспондент журнала «Лайф», уехал в Европу и теперь пишет о войне между Россией и Финляндией. А сам Раш – лучший ученик в классе и собирается поступить в Прин-стон.
И это, если хотите знать, головоломная задача – выглядеть свежей и привлекательной в такую невыносимую жару, когда на верхней губе все время выступает испарина и страшно даже посмотреть в зеркало – а вдруг тоненькая тенниска потемнела под мышками от пота?!
Но раз уж мама уехала в Нью-Йорк за покупками, а папа у себя в конторе, а они с Рашем как раз проходят мимо ее дома, почему бы не зайти, выпить бутылочку кока-колы или еще чего-нибудь, поставить несколько пластинок и даже потанцевать в гостиной? Там так уютно и прохладно – веранда чудно защищает гостиную от солнца. Словом, Нина как бы между прочим пригласила Раша зайти, и, когда он сказал «о'кэй», сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди.
А когда они поднимались по лестнице, он еще вдобавок подал ей руку, и они вместе вошли в затененную гостиную, оклеенную пестренькими бело-зелеными обоями, и там, на бежевом диване.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181