Быстро раздевается.
ДРАМАТУРГ. Послушай.
АКТРИСА. Что?
ДРАМАТУРГ. Кузнечики стрекочут.
АКТРИСА. Не говори глупостей. Здесь нет никаких кузнечиков.
ДРАМАТУРГ. Но я слышу.
АКТРИСА. Мы так и будем всю ночь слушать стрекотание несуществующих кузнечиков?
Он ложится в постель рядом с ней.
АКТРИСА. Лежи и не двигайся.
ДРАМАТУРГ. Что ты хочешь сделать?
АКТРИСА. Хочу спросить тебя. Ты думаешь, что крутишь со мной роман?
ДРАМАТУРГ. С чего ты это взяла?
АКТРИСА. Многие мечтали бы покрутить со мной.
ДРАМАТУРГ. Да, но в данный момент я единственный и неповторимый, как Северный полюс.
АКТРИСА. Брось, кузнечик. Отныне я буду называть тебя кузнечиком.
ДРАМАТУРГ. А что, мне нравится. Кузнечик.
Она обнимает его.
АКТРИСА. Поговори со мной. Скажи, кого я, по-твоему, сейчас предаю?
ДРАМАТУРГ. Если ты уложила меня в постель, только чтобы поговорить, то ты предаешь меня.
АКТРИСА (смеется). Ты сумасшедший.
ДРАМАТУРГ. Может быть, где-то есть мужчина, которого ты не знаешь. Мужчина, который ждет. Идеальный мужчина.
АКТРИСА. Кузнечик, ты несешь ахинею.
ДРАМАТУРГ. Но если ты встретишься с ним, ты перестанешь искать, и тогда… тогда ты – это будешь не ты.
Затемнение. Музыка. Слайд-проекция. "ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ". Потом музыка прекращается, зажигается свет. Обессиленные, они лежать рядом друг с другом. Через несколько секунд снова начинают заниматься любовь. Снова затемнение. Потом еще одна слайд-проекция. "ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ".
Зажигается свет. Они совершенно измучены.
АКТРИСА. Согласись, это намного лучше, чем играть в дурацких пьесах.
ДРАМАТУРГ. Я полагаю, ты играешь в очень хороших пьесах.
АКТРИСА. Твоих?
ДРАМАТУРГ. Ну-у…
Она прерывает его, неожиданно начинает говорить очень искренне.
АКТРИСА. Я согласна. Раз уж речь зашла об этом… Это гениальная пьеса.
ДРАМАТУРГ. Спасибо.
АКТРИСА. Ты пишешь великолепные пьесы.
ДРАМАТУРГ. Спасибо.
АКТРИСА. Господь видит, чем мы занимаемся. Завтра я тебя исповедую.
Пауза. Он смотрит на нее, не понимая, что она имеет в виду.
ДРАМАТУРГ. Кстати, почему ты попросила подменить тебя в четверг? Врач говорил, ты была совершенно здорова.
АКТРИСА. Хотела сделать тебе пакость.
ДРАМАТУРГ. Пакость? Мне? Зачем?
АКТРИСА. Потому что ты самодовольный придурок.
ДРАМАТУРГ. Я?
АКТРИСА. Ты даже представить себе не можешь, как тебя все ненавидят в театре.
ДРАМАТУРГ. Ненавидят меня?
АКТРИСА. Естественно. Правда, высказывают это за глаза. Они все говорят, что ты самодовольный придурок. Единственная, кто выступает в твою защиту, это я. Я говорю, что у тебя есть причины для самодовольства.
ДРАМАТУРГ. А они?
АКТРИСА. А что они? Жалкие, ничтожные людишки.
ДРАМАТУРГ. Ну-у…
АКТРИСА. Ты что, не знаешь, что такое театр? Жалкое сборище нытиков.
Пауза.
ДРАМАТУРГ. Ты что-то говорила о том, что Бог видит…
АКТРИСА. Лучше не говори об этом. Страсть в темноте. Угрызения совести при свете.
ДРАМАТУРГ. Даже если это любовь?
АКТРИСА. Как часто человек может любить?
ДРАМАТУРГ. Фриц, например…
АКТРИСА (перебивает). Фриц был особенный. А ты… Ты всего лишь мой каприз. (Улыбается, не обращая внимания на то, что сделала ему больно). Ты все еще слышишь стрекот?
ДРАМАТУРГ. Он не прекращается ни на секунду.
АКТРИСА. Милый, это лягушки.
ДРАМАТУРГ. Вздор. Лягушки квакают.
АКТРИСА. Конечно, квакают.
ДРАМАТУРГ. А это не кваканье. Это стрекот.
АКТРИСА. Какой же ты тупой. Ладно, лягушонок, поцелуй меня.
Они целуются
АКТРИСА. Доволен, лягушонок? (Смеется). Между прочим, ты ничего не сказал, как я играла.
ДРАМАТУРГ. А что я мог сказать? Когда я узнал, что ты попросила замену в четверг, я подумал, что ты спеклась.
АКТРИСА. Я спеклась?! Я была бесподобна.
ДРАМАТУРГ. Даже так?
АКТРИСА. Людей выносили из зала.
ДРАМАТУРГ. На носилках?
АКТРИСА. Бенно сказал, я играла божественно.
ДРАМАТУРГ. Если ты такая божественная и бесподобная, почему не стала играть в четверг?
АКТРИСА. Дурак. Я не стала играть, потому что ужасно скучала по тебе.
ДРАМАТУРГ. Я думал, ты хотела сделать мне пакость.
АКТРИСА. Какой же ты примитивный. У меня был жар, и все из-за тебя.
ДРАМАТУРГ. Не велика ли честь для каприза, чтобы женщину из-за него бросало в жар?
АКТРИСА. Каприз? Да я умираю от любви к тебе. А ты говоришь, каприз!
ДРАМАТУРГ улыбается и заключает ее в объятия.
ДРАМАТУРГ. Ты ведь играла все это время. Признайся.
АКТРИСА. А ты угадай.
АКТРИСА И АРИСТОКРАТ
В конце сцены мы видим стоящую спиной к нам АКТРИСУ. Она кланяется под аплодисменты невидимых зрителей (только что посмотревших пьесу Шнитцлера «Влюбленный хоровод»). Потом поворачивается лицом к нам. Теперь она в грим-уборной. Здесь старинный шезлонг, стол с едой из китайского ресторана. АКТРИСА уходит в ванную, чтобы переодеться. Нервный стук в дверь. Входит АРИСТОКРАТ, тонкий, изысканный, ему немного за тридцать. Возвращается АКТРИСА .
АКТРИСА. О, мой Бог…
АРИСТОКРАТ. Извини…
АКТРИСА. Это ты.
АРИСТОКРАТ. На служебном входе мне сказали…
АКТРИСА. Пожалуйста, проходи.
АРИСТОКРАТ. Боже, ты совсем не изменилась.
АКТРИСА. Присядь.
Немного нервничая, он присаживается на край шезлонга.
АРИСТОКРАТ. Ты играла…
АКТРИСА. Спасибо.
АРИСТОКРАТ. Божественно.
АКТРИСА. Да, похоже, у меня сегодня был небольшой триумф.
АРИСТОКРАТ. "Небольшой"? Да публика была в истерике.
АКТРИСА. Спасибо за цветы.
Кивает на огромный букет, заметно выделяющийся среди букетов поменьше
АРИСТОКРАТ. Это лишь ничтожная дань. Когда-нибудь ты утонешь в цветах от твоих поклонников.
Несколько секунд она пристально смотрит на него, потом собирает все цветы, кроме его букета, и выбрасывает их за дверь грим-уборной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15