Я вспомнил сени
и запах дуба в теле толстых бочек,
и конской черной гривы клочья,
и седел кожу, хомутов,
поленья дров,
и половиц качели
ведро с холодной ключевой водой
у самой двери. Я вспомнил - гений
Строителя-крестьянина поставил
в стыкованном космическом причале
загон для телки и быка, свиней, курей,
два места козам.
И смесь парного молока с парным навозом
я вспомнил, убиваемый "Клема"
такими нежными, и древними духами.
Должно быть, Музы их потрогали руками
пред тем как ты осмелилась войти.
...Я вспомнил запах скошенной травы!
x x x
"Обыкновенное чудо-иудо..."
В тебе расцветает жизнь!
Не дай ей обвить плющом
развалины замка смерти
измерий ее от церкви
до слова где стрянет ком
В тебе полыхет свет!
Не дай ему линзы в точке
рождения новой мысли
качай головой как бочкой
из глаз огонечки выплесни
В тебе возрастает Бог!
Не дай ему выйти "за"
для ловли его же блох
в шерсти твоего хвоста
и
В тебе зародится лох
обычное буржуа...
x x x
"Терновый пенис"
На самом деле я хороший
когда меня как хлеб не крошат
когда идет ко мне в калошах
Преображенский.
На самом деле я порошой
мету за санями и лошадью
когда почую запах женский
когда на лбу умрет снежинка
услышав такты Венских вальсов
На самом деле я на пальцах
вяжу слюнявя паутину
противный, всасывающий в тину
между клыков парного сальца
любви обильной. Жирным илом
в туннели тайной Пирамиды
на самом деле я - твой Идол
на мешковине-церкви с твидом
на самом деле Он - хороший
когда ни Богом-чертом брошенный
ни ими в свалке мертвечиной
а Имя мусору - причина
тут стыну.
На самом деле я с алтыном
и ты. Еще идем без сына
без совести, а значит выну
из сердца жало.
Я слонки точное лекало
во фраке к сцене
тех-нобель-премий
я - ужас плевро-сновидений
Кто мне изменит
из Муз, что выбраны из тени
терновый пенис
на твой лобок
наденет.
x x x
"Как будто жираф..."
А ты посмотри как у зебры, нет, ты посмотри!
Не хвост и не кисточка - страхом налиты глаза!
Беги не беги - только вспороты будут бока
Через секунду полета по треснутой, впалой земле.
А белые полосы черным - так Африка! Это пройдет.
Как будто жираф....
А ты посмотри как у зеркала, ты посмотри ...
Не трещинки-пятна, морщинки у проклятых глаз!
Беги не беги, только хлопнуть осталось мне раз
Ресницами об цветовые бока семи струн.
А белые с черным слова - это Африка! С кровью пройдет.
Как будто жираф...
А ты посмотри наперед, только ты посмотри!
У льва, что бежит за тобой вместо гривы - трава!
Подкованы веки и в пасть удила - поделом!
А ты посмотри как горит на заре он, красивый, подлец!
И белые с черным - ОНИ вдалеке! Это Ад, или блеф.
Как будто жираф.
Как будто конец.
x x x
"Мир в пластилине"
Задумка. Пластилин. Все уложено в коробку.
Вылезаю из под крышки, начинаю заготовки.
Шарик, ленточка, веревка, змейка-тропка, окантовка
Черным цветом в поле сочном - зеленеющий оазис:
Маки, желтые тюльпаны, ели, пихты и бананы,
Можжевельник, кактус, пальмы, по краям солнчаки.
В центре поля, на картонке, на холме стоит коза.
Родная!!! Падает. - Перевесила береза.
Убираем полствола,
добавляем одуванчик (кривовато),
Под березой - деда в шапке,
под холмом - солдаты в касках.
ПроволОка в три ряда. Танки, речка, а вода
В ней холодна-а-я-я! И такая синяя-синяя.
А на линии огня Ванька спит? - Да не похоже!
Надо голову ему уронить на телогрейку.
Ага. Вот так рожа! Над ним солнце. Жарко.
На горизонте избенка, банька, жинка
Достает из погреба криньку.
За плетнем Матвейка - внук бегущий.
У него глаза навыкате. Что-то дедушке кричит.
Включаем звук: "Нам письмо из Во-ло-гды-ы-ы!"...
Ай да мир из пластилина!
...Чудны дела твои, Господи, в палестине.
x x x
"Прощай Верлен"
Здравствуй! Мое солнечное утро
инеем покрытая береза
Муза моя в коже "берлиозовой"
дачная уютная подруга под
шелковым верблюжьим одеялом
на краю над скоком черепичным
здравствуй, "стечкин"!
С запахами мха, душистой прели
стояка от теплой, ниже, печки
пол, усыпанный сушеными грибами
здравствуй, вечность!
Облако, смертельно-фиолетовое
что ты мне сегодня, псу отпетому
понастелишь на ухабистой дороге?...
...Здравствуйте, лесные бандерлоги.
x x x
"Гимн Мафии Бесмертных"
Под песни Пресли белый снег над полем голым
поземкой в полые стеклянные коробки
а над двадцатым этажом печаль-золовка
в моноколь, статуя, на голове Свободы
с утра до вечере, с графини до графина
в угоду зятю-Джону фермеру породы
а в спальне-пятне ее дочь дает в "манхеттен"
уроду бывшему а нынче "прокурору"
террора.
Над полем голым в шесть часов въезжают танки
по виадуку - джип-чироки, с Сан-Фанциско
и до Чикаго, из колонок в путь дернистый
Шевчук поет "Ты не один" и волк дорогу
перебегает хвост поджав, а наши близко
колонна танков тормозит и в паровозик
въезжают "Хаммеры", "Форды" в аннобеозе
и наши строем проважают декабристку
волчицу
И вереницу серых русских волчей стаи
не знавших крови молодых волчат встречает
старушка в дУтике с горячим черным чаем
что на обочине "Златых ворот" венчали
графья и князи после ломки революций
Ах, бля, какие были люди у трактира!
Они съезжали с переулка у Дворцовой
По Брайтон-бич в белье-исподне из наколок
маршировали
что интересно - на спине, если прогнутся
у них по родинке, у каждого с копейку
у женщин-маток вниз спускается по змейке
в глазах горящие в купалу-ночь кострищи
и негры нищие плывут по Потомаку
в каноэ вниз, от наших в прерии, обратно
навстречу им везут в обертках аккуратных
яйцеголовых из "Одессы" программистов
и оккулистов
чтоб натянули глаз на жопу
капиталистам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13