- Пора лепить капитанские звездочки на погоны. Послезавтра я улетаю.
- Куда? - тупо спросил я, будто это было важным.
- На переподготовку. За пять лет я отстал серьезно… но попробую наверстать. А потом в регулярные части, - Денис искоса глянул на меня. - Видимо, на границе растет напряженность. Так что… тебе не с кем будет советоваться, и некому плакаться в жилетку.
- Не плакался я тебе, и не собираюсь! - крикнул я. - Проваливай! Может, кого получше пришлют!
- Да никого не пришлют, Алексей. Гарнизон опять сокращают.
- Меньше дармоедов, - огрызнулся я. - Прощай.
- Пока, Лешка.
Я шел от поста - почти бежал, а свежеиспеченный капитан Денис Огарин сидел на ракетном ранце, на котором сидеть совсем не рекомендуется, и пыхтел трубкой. Ему осталось провести всего два дня на моей планете, и он был этому рад.
А мне, наверное, предстоит тут прожить всю жизнь. Еще лет сто. Вот только чем они будут отличаться от прожитых двадцати?
- Может быть пива, Алексей?
- Нет, дядя Гриша. Коньяка.
Трактирщик Григорий и впрямь приходился мне дядей. Правда, троюродным. У нас слишком маленькая колония, почти все друг другу родственники - дальние. Поэтому на родство обращают мало внимания, разве что на прямое, мать - сын, брат - сестра…
Но Григорий Кононов, бывший солдат Империи, списанный по ранению, бывший городничий, ушедший с поста по собственной воле, бывший миллионщик, разбогатевший на «Звезде полуночи», но просадивший почти все состояние за полгода, был мне достаточно близок. Одно время он немного помогал нам - когда отец уже погиб, а мама еще боролась за жизнь. Я не то, чтобы его любил, уж слишком часто дядя говорил колкости, но относился с большой симпатией, и это было взаимно.
- И что у тебя стряслось? - Григорий молча налил мне коньяка, причем более дорогого, чем заслуживали мои жалкие кредитки. - Какое горе топим?
Я молча выпил, краем глаза наблюдая за трактиром. Народу пока собралось немного. Кто-то играл в лапту и городки в спортивном зале, кто-то резвился в бассейне - все это можно было наблюдать сквозь две стеклянные стены трактира, выходящие внутрь клуба. Две другие стены были бревенчатыми, как принято в трактирах.
- Предложили жемчужину первой величины, а у тебя воды не нашлось? - предположил дядя Гриша. Я растерянно посмотрел на него. - Что, и впрямь?
Сидевшие рядом стали с любопытством поглядывать на меня. Их ожидания оправдались. Уже через десять минут я, подтверждая прогноз Огарина, рассказал всю историю.
Кононов присвистнул и налил мне полный бокал. Еще более дорогого и качественного коньяка.
- За счет заведения. Все равно ты напьешься, так позволь сделать твое похмелье менее тяжелым. Ничего, Леша, бывает.
Я кивнул. Меня уже сочувственно хлопали по плечам, говорили о том, что всяко бывает, и удача все равно придет. Начали вспоминать истории о том, как отказавшись от мелкого жемчуга старатель вскоре купил большой, как абори приходили к одному и тому же человеку день за днем, принося все более крупные жемчуга… Пошел нормальный, успокоительный треп, когда вместе с искренней симпатией (все мы тут свои, и все, в общем-то, люди добрые) угадывается и доля насмешливого облегчения. Не я! Не я сделал эту глупость, - читалось в лицах.
Пил я много, но совершенно не пьянел, видно с горя. А может с дорогих коньяков, от которых лишь теплело внутри, но соображение не терялось. Только когда встал с высокого крутящегося стула, и ноги стали разъезжаться, я понял, как набрался.
- Эх, отяжелел, Лешка, - подхватывая меня, сказал Ромка Цой, мой ровесник, парень худощавый, но жилистый, под стать корейским предкам. - Пропойца…
Сказал он не со зла. И никто бы не обратил внимания на слово, если бы не мой недавний рассказ…
- Лешка-пропойца, - вздохнул кто-то. Имелось в виду уже не опьянение, а постыдная история с обменной флягой.
И выходя вместе с Ромкой из бара я понял, что кличка приклеится насмерть. Вместе со «скульптором», «дезертиром», «проводником» и прочими насмешливыми эпитетами, за каждым из которых стоял тот или иной позор.
Капитан Огарин вновь оказался прав. Во всем.
- Ромка, почему я… почему я такой? - заплетающимся языком спросил я.
- Сейчас, свежим воздухом подышишь, пройдет, - миролюбиво ответил Ромка.
Мне стало смешно.
- Да не… кореец, ты дурак… я не о том…
Ромка только пыхтел, выволакивая меня из клуба. Городская малышня, резвившаяся в бассейне, хохотала. Шедший навстречу отец Виталий, наш новый священник, недавно принявший сан, неодобрительно нахмурился. Но вежливо промолчал, достал сигаретку с марихуаной, и сделал вид, что весь ушел в поиски зажигалки.
Я вдруг подумал, как часто в последнее время люди при встрече со мной отводят глаза.
- Во, сейчас протрезвеешь, - сказал Ромка, сгружая меня на скамейку у входа. Хорошо хоть никого на улице, кто в клубе, кто по домам сидит. Большинство в клубе, конечно… - Ничего, Лешка, не грусти…
- Да не грущу я!
Ромка вздохнул, уселся рядом. Добродушно сказал:
- Это правильно. Грустить нечего. Со всяким бывает. Может тебе жениться?
- Что? - я не уловил связи.
- Знаешь, умная жена… - он замолчал, сообразив, что ляпнул лишнее. Но было поздно.
- Общее мнение? - спросил я. Ромка удивленно глянул на меня - до него дошло, что я трезвее, чем выгляжу.
- Да. Общее. Ты уж не обижайся, но тебе и впрямь пора остепениться.
Сам он был женат четыре года, у него росли двое малышей, причем старший уже гордо таскал на поясе обменную флягу. И в городке Ромку уважали.
- Ты пойми, Леша, - Ромка посмотрел на меня с некоторым смущением. - Все мы тебя любим. Ведь в чем наша, православная, сила? В любви, в единении! Не только быть хорошим человеком, а еще и хорошим членом общины.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4