Остались лишь фундаменты да груды битого камня, обильно припорошенного серой пылью, - магия раздробила гранитные глыбы. Земляные ежи затянули, заткали резаную рану рва, оставленную грубыми заступами.
Приветствовали друг друга молча - этикета и положенных фраз для подобных встреч еще не придумали. Тронный зал был разрушен сильнее всех помещений, когда-то тут отшумела самая отчаянная, последняя битва оборонявшихся и нападавших. До сих пор остатки стен хранили следы наложенной строителями волшбы, последнее, что удерживало их от падения. Единственная уцелевшая винтовая лестница вела в зал, подобно птичьему гнезду прилепившийся к остаткам стены на высоте двадцати человеческих ростов.
Здесь не стоило шутить с магией. Особенно - с боевой.
Потому и встретились тут.
Те, кто пришли первыми, встали у основания разрушенной стены, добровольно соглашаясь, что их силуэты будут легкими мишенями. Знак доверия и мира. Но сколько раз уже эти знаки оборачивались ловушкой, усыплением бдительности, подлым расчетом…
И все-таки это был знак мира.
- Нам надо о многом поговорить, - начал высокий, закутанный в плащ мужчина, вожак пришедших первыми.
- В час Серого Пса? - с иронией отозвались из темноты, где едва угадывались коренастые фигуры припоздавших. Всем известно было, что произнесенное в этот час не стоит принимать слишком уж серьезно.
- В следующий час для нас нет правды, - невозмутимо ответил вожак. - Час Просыпающейся Воды - не наше время. И уж тем более - не ваше. Не стоит тянуть.
- Мы слушаем тебя, Ритор, - согласился незримый собеседник. Словно признал, что не стоит играть словами. - Путь был долог, не зря же мы шли?
Ритор оставил вопрос без ответа. Он так и не смог опознать отвечавшего ему. И это тревожило. Обернувшись, он окинул быстрым взглядом своих товарищей.
Четверо, как и договорено. Братья Клатт, слабые маги, но великолепные бойцы. На них ложилась вся тяжесть охраны в такие часы, когда слабела магия воздуха. Шатти, нестарый еще, но опытный чародей, подобно Ритору, маг первой ступени. Даже сейчас, во время Серого Пса, ненавистное всякой магии, от него исходило едва ощутимое дыхание Силы. По правую руку от Ритора стоял Таниэль, его племянник. Паренек, в свои шестнадцать лет уже заслуживший прозвище Любимец Ветра. Будущая надежда клана Воздуха.
Какое-то предчувствие, неясное и совершенно необоснованное - нет истинных предчувствий в час, когда вся магия мира спит, холодком обдало Ритора. Не стоило брать с собой мальчика! Пусть даже должен, согласно всем обычаям, присутствовать на переговорах кто-то, еще не ставший мужчиной, способный смотреть и слушать со всем присущим юности жаром - все равно.
Он не должен был брать с собой Таниэля!
- Что ты хотел сказать, Ритор? - повторил предводитель собеседников. Странно, он словно был не против заминки…
Ритор встряхнулся.
Предчувствия - чушь. Клан Огня никогда не был их врагом. А сейчас, на переломе ночи, они одинаково слабы - это любого удержит от предательства.
- Война близка, - сказал Ритор. Сказал - словно ринулся в холодный воздушный поток, берущий начало над горными ледниками. Поверит ли кто его словам? Люди клана Огня были первыми, кому он это говорил.
Фигуры у противоположной стены молчали. Застыли в тяжелой недвижимости длинные плащи.
- Война близка, - повторил Ритор. - А в кланах, как всегда, нет единства.
- Мы знаем, - прошелестело в ответ. - Но знаем и то, что единства - настоящего единства не было никогда.
- После войны… - начал Ритор.
- Эти времена давно прошли, - жестко ответил собеседник. Лица его Ритор по-прежнему не видел. Ни обычным зрением, ни тем более бессильным сейчас магическим. - После войны - да. Но потом… Глупо рассчитывать, Ритор, что без общего врага кланы не начнут считаться обидами. Странно слышать такое от тебя, мудрого.
Ритор вздохнул, провел рукой по лбу, не давая укорениться раздражению. Клан Огня славился своим упрямством. Ничего иного он, Ритор, ожидать и не мог.
- Хорошо, - сказал он. - Хорошо. Оставим единство. Пока оставим. Я только хочу сказать, что Прирожденные ничего не забыли и не простили.
- Ты можешь доказать свои слова? Но почему ты тогда настаивал на тайной встрече, почему не созвал всех имеющих Силу?
Лба Ритора коснулась холодная струйка страха. Клан Огня должен был понимать… Хотя они всегда отличались непредсказуемостью, как и питающая их силой своевольная стихия.
- Потому что на Большом Сборе все неминуемо закончится столь же большой сварой, - желчно ответил Ритор. Почему он должен объяснять и без того всем понятные вещи? - Что же до доказательств… Они, Прирожденные, - они все помнят! - Ритор сам поразился отчаянию, прорезавшемуся в его голосе. - Я знаю… все дети Воздуха знают! Южный ветер с Горячего Моря шепчет о кораблях, ждущих у Разлома, приносит запахи кующейся стали и варящихся зелий! А ветер севера набирается сил, чтобы раздуть пламя над нашими городами! Птицы улетают на запад раньше срока, стервятники потянулись из восточных пустынь - они ждут поживы. Прирожденные собирают войско!
- В первый ли раз, Ритор? Они уже пробовали. И сразу после великой войны, и семь лет назад. Что осталось от их армий, Ритор? Помнят ли твои ветра предсмертные крики Прирожденных?
Не было в голосе говорящего никаких сомнений. Не было и страха. В пробуждающемся утреннем свете закутанные в темно-оранжевые плащи фигуры застыли мрачными непреклонными изваяниями. Ритор почувствовал безнадежность.
- После войны мы еще были едины, - прошептал он. - А семь лет назад… да разве десяток кораблей это армия? Разведка, проба сил… Мы собрали все доказательства, какие могли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20