- Котя, ты не тараторь, - попросил я. - Тут такие
дела, что мне твой совет нужен...
- А мне - твой! - радостно сказал Котя. К
кошачьим он был совершенно равнодушен, но свое
паспортное имя Константин почему-то не любил и с
детства с удовольствием откликался на Котю или Котенка.
Обычно такие прозвища прилипают к здоровенным
неторопливым мужикам, относящимся к ним с иронией.
Котя же был невысоким, щуплым и подвижным до суетливости.
Не Квазимодо, но и не Аполлон, Котя, однако, обладал изрядным обаянием.
Многие писаные красавцы, пытавшиеся закадрить с ним
на пару девиц, с удивлением убеждались, что самая
симпатичная неизменно предпочитала Котю. «Можно
просто - Котенок», - с улыбкой говорил он при знакомстве,
и это почему-то не выглядело ни манерным, ни
фальшивым.
- Приезжай, - сказал я. - К родителям, адрес еще
помнишь?
- Помню. - Котя поскучнел. - Слушай, я горю, мне
статью надо добить. Еще на два часа работы. Приезжай
ты, а?
- А твоя дама против не будет? - спросил я.
- Все бабы - сволочи, - печально сказал
Котя.
Понятно. Очередная дама перешла в
категорию баб, не сумев окольцевать моего слишком
подвижного друга. А новой еще не появилось.
- Приеду, - вздохнул я. - Хотя отрываться от
дивана...
У меня коньячок есть хороший,
-затараторил Котя. - Веский довод, а?
- Да хрен с ним, с твоим коньяком... -
вздохнул я. - Ладно, сейчас приеду. Что
прихватить?
- Ну ты же у нас умный, - ответил Котя. - Все
что угодно, кроме баб!
Вот так и получилось, что, лишившись
квартиры, я отправился пьянствовать с другом.
Нормальный русский вариант развития событий,
странно было бы ожидать чего-то другого.
Котя жил в просторной двухкомнатной
квартире в старом сталинском доме на северо-западе.
Временами в квартире было чисто и прибрано, но
сейчас, в отсутствие дамы, жилье постепенно
превращалось в свойственный Коте безалаберный
бардак. Судя по пыли на подоконниках и немытой плите,
с очередной пассией Котя расстался не меньше недели
назад.
При моем появлении Котя оторвался от
компьютера, выставил на стол бутылку коньяка - и впрямь
приличный пятилетний «Арарат», - довольно потер руки.
Сказал:
- Теперь пойдет. А то без ста грамм рассказ
не осилю, а в одиночку не пью.
Это была его обычная присказка. Без ста грамм
он не был готов осилить уход очередной дамы,
дописать рассказ или выдать мудрый совет. В одиночку,
впрочем, он действительно никогда не пил.
Мы разлили коньяк по рюмкам. Котя
задумчиво посмотрел на меня. В голове крутились десятки
вопросов, но задал я самый нелепый:
- Котя, а что такое «лахудра»?
- Это и есть то, что ты хотел у меня узнать? -Котя
поправил очки. Близорукость у него была очень умеренная,
но кто-то его убедил, что очки ему идут. В принципе они
и шли, к тому же в очках Котя выглядел совершенно
типичным умным еврейским мальчиком, работающим «где-то в сфере культуры».
То есть самим собой. - Лахудра, наивный друг мой, это
проститутка самого низкого пошиба. Вокзальная,
плечевая...
- Плечевая?
Ну, которая с
водителями-дальнобойщиками... - Котя поморщился. - И
скажу я тебе по совести, что в каждой бабе сидит эта
самая лахудра...
- За это пить не буду, - предупредил я.
- Тогда просто за баб.
Мы выпили.
- Если ты с горя решил проститутку
вызвать... - начал Котя.
- Нет. Ты-то что хотел спросить?
- Слушай, у тебя же папаня - гинеколог?
- Угу.
- Какие есть венерические заболевания?
Экзотические?
- Затрудняешься в диагнозе? - не удержался я. -
СПИД, сифилис...
- Все старо... - вздохнул Котя. - Я тут для одной
газетки письмо пишу, исповедь мужика, который вел
разгульную половую жизнь и в результате пострадал...
Ну не сифилисом же он заразился! И не СПИДом...
Старо все это и скучно...
- Ты что-нибудь из личного опыта вставь... -ехидно
сказал я. - Не знаю, старик. Дома мог какую-нибудь книжку
глянуть, а на память... я-то сам не врач.
Котя зарабатывал на жизнь довольно
оригинальным методом - он писал рассказы для
«желтой» прессы. Якобы документальные. Всякие там
исповеди матерей, согрешивших с сыновьями, терзания
голубых, влюбившихся в мужика с нормальной
ориентацией, записки зоофилов, воспылавших страстью
к дикобразам, признания несовершеннолетних девочек,
которых соблазнил сосед или учитель. Все это дерьмо
он гнал километрами в тот период, когда его бросала
очередная подруга. Когда же половая жизнь Коти
налаживалась, он переходил на сенсационные
материалы о летающих тарелках, духах и
привидениях, личной жизни знаменитостей,
масонских заговорах, еврейских кознях и
коммунистических тайнах. Ему было в принципе все равно,
что писать, существовало лишь два периода -о сексе и
не о сексе.
- Ладно, - поморщился Котя. - Пусть будет
СПИД... в конце концов...
Я подошел к компьютеру, посмотрел на экран.
Покачал головой:
- Котя, ты хоть сам понимаешь, чего
пишешь?
- А? - насторожился Котя.
- Ну что это за фраза? «Хотя ей было всего
шестнадцать, развита она была как
семнадцатилетняя»?
- Чем плохо? - насупился Котя.
Ты хочешь сказать, что
шестнадцатилетнюю девчонку можно от
семнадцатилетней отличить? По степени развитости?
Котя промычал что-то невнятное. Потом изрек:
Замени там «семнадцатилетняя» на «двадцатилетняя ».
- Сам заменишь. - Я вернулся к столу. - Ну
сколько можно эту чушь писать? Ну сочини
эротический роман, что ли. Большой, серьезный.
Все-таки литература. Может, «нобелевку» получишь
или «букер».
Котя вдруг опустил глаза, и я с удивлением понял,
что попал в точку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17