Слуга
Но все ж его не вправе ты казнить.
Алкмена
Тогда напрасно в плен его мы брали;
Но где ж закон, спасающий его?
Слуга
Афинские владыки так решили.
Алкмена
Что это? Смерти предавать врага
По мнению афинян, не прекрасно?
Слуга
Нет, если взят живым он на войне.
Алкмена
А Гилл? Решенье он признал такое?
Слуга
Что ж, быть ему ослушником Афин?
Алкмена
Что ж, быть живым и здравым Еврисфею?
Слуга
970 Тогда неправдой был и плен его.
Алкмена
Еще не поздно ту неправду сгладить!
Слуга
(настойчиво)
Нет здесь того, кто б мог его убить!
Алкмена
(гневно)
Здесь я! А я ведь - тоже некто, мнится.
Слуга
Смотри! Бесславьем ты себя покроешь.
(Уходит с угрожающим жестом.)
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Те же, без слуги.
Алкмена
Люблю Афины я, люблю бесспорно;
Но Еврисфея - раз он мне достался
Не властен вырвать из людей никто.
Кто хочет, пусть меня и дерзкой кличет,
И преступившей женских чувств предел,
980 А месть свою я утолю всемерно.
Корифей
Питаешь гнев ужасный ты, жена,
На Еврисфея; знаю - и прощаю.
Тем временем Алкмена опять подошла к Еврисфею; тот смотрит на нее в упор.
Еврисфей
Не мни, жена, что в жизнелюбья страсти
До льстивых слов унижу я себя;
Нет, трусостью уже не согрешу я.
Вражду на сына твоего воздвиг
Я не по доброй воле; был я братом
Двоюродным тебе, и общность крови
Меня с твоим Гераклом единила.
Но все равно, хотел иль не хотел я
990 Внушила Гера эту мне болезнь,
Она ж была богинею. И вот я
Врагом себя Гераклу объявил.
А раз вступив на путь вражды жестокой,
Я много мук ему изобретал
И, Ночь советчицей избрав, немало
Ткал замыслов, чтоб, свергнув супостата,
Остаток дней безоблачно провесть.
Ведь достоверно знал я, что твой сын
Муж настоящий, не пустое имя:
Ты видишь, хоть и враг он мне - за доблесть
Я на хвалу ему не поскуплюсь.
1000 И вот он умер; что ж? Не знал я разве
Про ненависть ко мне его детей
И про вражды наследственность? И диво ль,
Что все пути я испытал, стараясь
Убить их иль изгнать? Иль средство было
Иное у меня, чтоб мне свое
Обезопасить царство? Ты сама бы,
Когда бы жребии сменились наши,
Детенышей разгневанного льва
Ужели злых терпеть бы стала, жить
Им в Аргосе дала б на воле? В этом
Ты никого не убедишь, жена!
Теперь - свершилось! Смерти жаждал я
Меня живым оставили. Отныне
1010 Так верует Эллада вся - никто
Меня без скверны уж убить не может.
Афины благочестье соблюли:
Не ставя гнева выше божьей воли,
Меня велели отпустить они.
Сказала ты - сказал и я. В дальнейшем
Уж нет врагов, а есть проситель скромный
И покровитель благородный. Впрочем,
Мне все равно: хоть смерти не желаю
Без горечи расстанусь с жизнью я!
Корифей
Внемли совету кроткому, Алкмена:
Почти наш город - мужа отпусти!
Алкмена
(озаренная новой мыслью, с жестокой улыбкою)
1020 А коль убью его без ослушанья?
Корифей
То было б лучшим; как же совместишь?
Алкмена
Сейчас поймешь. Его лишу я жизни,
А труп отдам родным, когда придут.
Так в отношенье тела волю граждан
Исполню свято, он же понесет
Из рук моих заслуженную кару.
Еврисфей
Что ж, убивай... вымаливать себе
Спасения не буду. Град же этот
За то, что отпустил меня и верность
Просителю соблюл, получит дар
Великий от меня - вещанье Феба.
В цене высокой он с годами будет,
Не вздумать даже вам теперь. Меня
1030 Похоронить прошу, где мне судьбою
Назначено, у храма Девы бранной
Палленского! Землей засыпан, гость
Афинского предела, я останусь
Хранителем для вас и другом верным,
А для потомства этих Гераклидов
Врагом непримиримым, коль придут
С дружиною бесчисленной в Афины,
Забыв о вашей ласке. Вот кого
Пригрели вы! Вы спросите, как мог я,
Оракулом владея тем, бесстрашно
Идти сюда? Увы! Я Геру мнил
Сильнее всех вещаний; не считал я,
Что нас она покинет! На моем
1040 Не надо гробе крови, возлияний;
Довольно с нас и нашей мести, - я,
Несчастный, дам возврат им, а Афинам
Двойною пользой будет смерть моя:
Я им заступник - и врагам их враг!
Алкмена
(к поселянам, с сарказмом)
Чего ж вам медлить? Смерть его отраду
И вам сулит, и вашим детям; сами
Вы слышали - убейте же его.
Он сам вам путь надежный указует:
При жизни враг он всем, по смерти - друг.
Итак, ведите, слуги, вы его,
А после казни труп похороните.
(Еврисфею.)
Того не будет, чтоб меня вторично,
Живой, изгнал ты из земли моей!
(Уходит.)
Корифей
Мы согласны. Рабы, уведите его!
И не будет от нас
Государям страны оскверненья!
Хор покидает орхестру.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
"ГЕРАКЛИДЫ"
Хотя о времени постановки трагедии не сохранилось документальных данных, оно определяется достаточно точно из сопоставления ее текста с фактами Пелопоннесской войны. В своем пророчестве Еврисфей обещает жителям аттического Четырехградья (см. ниже), что он и после смерти будет защищать их от вражеского нашествия (ст. 1030-1037); эти слова имели смысл только весной 430 г., ибо во время первого вторжения летом 431 г. спартанцы действительно воздержались от разорения Четырехградья в память о своих предках Гераклидах, а уже летом 430 г. опустошили всю Аттику без разбора (Фукидид, II, 55-57). Затем, в финале трагедии очевидно противопоставление афинян, гуманных в своем отношении к пленникам, жестоким спартанцам, и это противопоставление прозвучало бы лицемерно, после того как осенью 430 г. афиняне убили захваченных ими у фракийского царя Ситалка спартанских послов. Следовательно, единственной возможной датой для постановки "Гераклидов" остается весна 430 г.
В основу сюжета трагедии положено сказание о бедственных скитаниях детей Геракла после его смерти, известное в Древней Греции в нескольких вариантах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11