Хорек сейчас же его догонял огромными прыжками, валил и тащил по снегу, а затем опять отпускал. Наигравшись, хорек задавил хомяка. Он немного протащил его, пятясь задом, а затем, бросив свою добычу, убежал. Он больше не вернется сюда, иначе он закопал бы хомяка в снег или затащил в нору.
Обежав кругом стог сена, полузанесенный снегом, хорек зачем-то взобрался на него, пробежал по вершине несколько раз взад и вперед, и следы его пошли дальше в степь. У первой же норы, куда он забрался, хорек загадал такую загадку, что сначала она казалась неразрешимой — на снегу лежала скорлупа разбитого и съеденного яйца перепелки. Откуда мог хорек среди зимы найти это яйцо? Ведь перепела давно в Африке! Яйцо хорек съел этой ночью. Скорлупу еще не успело унести. Утро сегодня тихое, безветренное.
Вот если бы яйцо было тетерева или куропатки, тогда еще другое дело они иногда зимой сносят прямо на снег неоплодотворенные яйца. Бывает это очень редко, но все же случается. Внезапно вспоминается случай, когда однажды, вскрывая желудок убитого зимой хорька, удалось обнаружить в нем среди остатков мышей скорлупу яичка жаворонка. Значит, тогда это тоже не было случайностью.
Только на третьем километре приходит, наконец, в голову правдоподобное объяснение. Очевидно, еще летом хорек нашел гнездо с яйцами перепела. Часть он съел, а это спрятал в пустую нору про запас. Яйцо лежало там, как в погребе, конечно, испортилось, но от этого стало еще вкуснее. Только теперь, среди зимы, он съел его, оставив скорлупку как документ в Снежной книге.
Шагомер показал начало двенадцатого километра, когда хорек раскопал нору суслика и залез туда. Выходного следа нет. Значит, он задавил и съел хозяина норы, а сам улегся спать на весь день на чужой постели. Осталось только пожелать ему «спокойного дня», вместо «спокойной ночи», потому что он спит днем.
Но к чему такая вежливость, когда в норе спит ночной разбойник, который сам написал кровавую историю этой ночи?
Хорек — наш друг и помощник. Он уничтожает огромное количество полевых мышей — полевок, сусликов, хомячков и других злостных вредителей сельского хозяйства. Хорек давно заслужил того, чтобы его охраняли, как полезного зверька. Он съедает мяса до ста пятидесяти граммов в сутки, а это мясо состоит из пятнадцати полевок или двух сусликов.
Заячий след легче всего читать в Снежной книге начинающему. Он крупный и далеко заметный. Заяц не скрывается под снег, вся его жизнь, как на ладони. Только есть одно «но» при чтении заячьих записей. У нас бывает иногда так много зайцев и они столько оставляют следов за ночь, что утром никак не разберешься в них и обязательно потеряешь заячий след, по которому идешь. Около городов и больших сел зайцев мало. Там и можно без труда прочитать их записи.
Всю ночь заяц обследует огороды, грызет капустные кочерыжки, раскапывает что-то в снегу и роется около стогов с соломой. Или заберется в колок и обгладывает кору у осинок, тальника, кустарников и объедает мелкие веточки. Никогда не надоест распутывать заячьи записи там, где зверек хочет обмануть читателя его следов перед тем, как залечь под утро на дневную лежку.
Сначала его следы долго тянутся от места кормежки куда-то в степь и обрываются. Дальше ничего нет, как будто заяц поднялся на крыльях и улетел. Это заячья «петля», как говорят охотники. Значит, он скоро заляжет и уже начал путать след. Заяц вернулся немного назад по своему следу и сделал «сметку» — гигантский прыжок в сторону, в заросли полыни, а там опять след его потянулся обычными скачками — две маленькие ямки от передних лапок друг за другом и впереди от задних лапок две больших ямки рядом. Заяц сделал первую сметку и спрятал свой дальнейший след. Теперь надо быть внимательнее. Он скоро сделает еще одну такую же петлю и сметку, а после третьей отбежит в сторону и заляжет под кустиком головой к своему следу. Если кто пойдет по его следам, то заяц увидит врага издалека. Как только собака распутает следы и доберется до его третьей сметки, заяц вскакивает и убегает. Он не будет ждать, пока она бросится к нему, найдя след, в третий раз «спрятанный» где-нибудь за бугорком.
Собака разбирается в заячьих следах чутьем. А вот читателю Снежной книги приходится рассчитывать только на зрение. Поэтому распутывать заячьи «петли» и «сметки» в степи не легко. Заметить черные кончики ушей зайца на лежке гораздо труднее, чем обнаружить следы его поспешных скачков, когда он незаметно поднимется и убежит, пока вы путаетесь в его записях на снегу. Вот почему даже опытного читателя Снежной книги охватывает азарт при виде первой петли: так и представляешь себе зайца, который прыгает обратно след в след, а сам озирается по сторонам, приглядываясь, куда бы прыгнуть в сторону, чтобы спрятать след и залечь где-то здесь, совсем недалеко. Читаешь его следы и знаешь, что заяц давно следит за тобой, готовый вскочить, и, непременно, тогда, когда повернешься к нему спиной, путаясь в его петлях и сметках.
Кто только не обижает зайца? Даже трудно подумать иной раз про какую-нибудь птицу или зверька, что он может напасть на него. Только в Снежной книге можно прочитать об этом с документальной точностью.
Однажды пришлось долго топтаться на одном месте, прежде чем удалось понять скупые, совсем непонятные записи на снегу.

По кромке березово-осинового колка наследил здоровенный беляк. Он кормился, откусывая тонкие веточки тальника, глодал кору на осинках и вдруг без всякой, казалось, причины помчался по степи огромными скачками. На снегу нигде ничьих следов, кроме заячьих. Только горностай бегал по колку, но и тот нырнул в снег в нескольких метрах от следа зайца и больше не появлялся на поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14