ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
После Второй мировой войны они восстановили Варшаву и Гданьск, и потому могут оказаться более неподдающимися противниками агрессии гамбургеров, чем прочие народы. В Польше сохранилось несколько средневековых городов, где фасады еще не изуродованы желтыми арками «Макдоналдса» или прочими международными символами конца двадцатого века.
Но послевоенная архитектура в Польше стала даже большей катастрофой, чем на Западе. В течение длительного времени выбор стиля для новых зданий был бюрократически ограничен до нескольких типов коробок, увенчанных плоскими крышами (и это в стране, где регулярно выпадает снег!). Эти дома заполонили весь пейзаж, однако современная линия крыш скачет зигзагом, как американские горки, потому что соседи стремятся перещеголять друг друга в изобретательности.
И все же в основном поляки обречены жить в бесчисленных шеренгах одинаковых, тяжеловесных, серых, бездушных бетонных блоков, марширующих по стране сомкнутыми рядами через пригороды и деревни. Сделать их более привлекательными могут лишь дерзко сверкающие красками цветы на балконах.
ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ
Немногие поляки отваживаются на убийства, зато многие считают любую собственность общественной. Приезд иностранного автомобиля зачастую рассматривают как прибытие гуманитарной помощи в виде запчастей, и тут уж поляки своего не упустят, даже если он припарковался на городской площади под фонарем перед входом в полицейский участок — а правду говоря, особенно в том случае, когда он стоит перед входом в полицейский участок.
Этим-то и объясняется, почему перед концертным залом или кинотеатром можно встретить поляка в вечернем туалете, увешанного теми деталями автомобиля, которые ему удалось снять и унести. Если же вы считаете, что заниматься подобным ниже вашего достоинства, то единственный способ покрыть недостачу, когда вас избавят от какой-либо из частей автомобиля, — это приобрести ее у того, кто избавлением и занимался, и даже есть шанс купить ту самую деталь, которая вам и принадлежала.
Цензура
Официально цензура в Польше приказала долго жить. Всякий может писать и печатать что угодно, и порой кто-то кое-где действительно так и поступает. А если честно, то кое-где кое-кто поступал так всегда. Избиение цензоров было национальным развлечением. Например, в самый разгар военного положения, когда действовал комендантский час, продуктивность подпольной печати даже превышала производительность официальной — отсюда и дефицит бумаги. Чтобы обойти цензора, поляки пускались в бесчисленные ухищрения, да вдобавок поднаторели в чтении между строк.
Другой популярной народной забавой был импорт и экспорт запрещенной литературы. Недаром же Оруэлл для первого перевода «Скотного двора» избрал польский язык. Издатели на западе откладывали каждый третий экземпляр из тиража в специальном миниформате для контрабанды, и роман Солженицына входил в нагрудный карман рубашки.
Запрет на радио «Солидарность», которое вело передачи из подполья на протяжении восьмидесятых, тоже давно снят, и теперь можно слушать западные передачи, не напрягая слух в попытке разобрать слова сквозь завывание и треск глушилок. Многие по-прежнему верят, что западные станции — и прежде всего Би-Би-Си — сообщают обо всем объективно, но нынче, когда в их прослушивании нет ничего рискованного, оно уже никому не доставляет удовольствия и перестало служить поводом для анекдотов.
Цензуру в школах тоже отменили. После войны польским детям преподносили версию национальной истории в советской редакции, где желаемое выдавалось коммунистами за действительное, то есть за историческую правду. Это объясняет популярность точных наук: их подправить было куда труднее. На самом деле цензура в школе была совершенно бессмысленной, потому что детей все равно учили «подпольной» истории, как это делалось на протяжении столетий. Например, в девятнадцатом веке, после раздела Польши, на территории, вошедшей в состав России, было запрещено преподавать польский язык, равно как и давать образование выше начального. Отсюда и «летучие» или подпольные университеты, в одном из которых училась Мария Склодовская-Кюри.
Быть может, битва за свободу слова и выиграна, но прочих опасностей еще хватает. Управление национальных архивов наделено драконовскими полномочиями отбирать любые архивы из частных рук, если они представляют общественный интерес, — урок, позаимствованный у UB(UrzadBezpieczenstwa— польский аналог КГБ), посягавшего своей железной рукой на личную жизнь каждого гражданина. Исследователи утверждают, что зачастую материалы по истории Польши легче отыскать за рубежом, чем получить документы в самой Польше.
В пути
В Польше меньше автомобилей на душу населения, чем в остальной Европе, хотя при виде дорожных пробок этого и не подумаешь. Однако она быстро нагоняет соседей, и энтузиазм автовладельцев все возрастает, несмотря на слабость дорожной инфраструктуры. Развязки больше смахивают на западни, чем на дороги, а транспортные артерии наглухо закупорены тромбами грузовиков.
Для новоявленных автовладельцев риск на дорогах усугубляется появлением старожилов — крестьян, считающих все шоссе, в том числе и скоростные, своей собственностью, а потому запросто перегораживающих движение телегой, запряженной единственной лошадью и загруженной сверх всякой меры, или стадом коров.
Особую опасность представляют стражи порядка, прячущиеся за кустами и выскакивающие, размахивая своими жезлами, прямо перед носом у зазевавшегося водителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Но послевоенная архитектура в Польше стала даже большей катастрофой, чем на Западе. В течение длительного времени выбор стиля для новых зданий был бюрократически ограничен до нескольких типов коробок, увенчанных плоскими крышами (и это в стране, где регулярно выпадает снег!). Эти дома заполонили весь пейзаж, однако современная линия крыш скачет зигзагом, как американские горки, потому что соседи стремятся перещеголять друг друга в изобретательности.
И все же в основном поляки обречены жить в бесчисленных шеренгах одинаковых, тяжеловесных, серых, бездушных бетонных блоков, марширующих по стране сомкнутыми рядами через пригороды и деревни. Сделать их более привлекательными могут лишь дерзко сверкающие красками цветы на балконах.
ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ
Немногие поляки отваживаются на убийства, зато многие считают любую собственность общественной. Приезд иностранного автомобиля зачастую рассматривают как прибытие гуманитарной помощи в виде запчастей, и тут уж поляки своего не упустят, даже если он припарковался на городской площади под фонарем перед входом в полицейский участок — а правду говоря, особенно в том случае, когда он стоит перед входом в полицейский участок.
Этим-то и объясняется, почему перед концертным залом или кинотеатром можно встретить поляка в вечернем туалете, увешанного теми деталями автомобиля, которые ему удалось снять и унести. Если же вы считаете, что заниматься подобным ниже вашего достоинства, то единственный способ покрыть недостачу, когда вас избавят от какой-либо из частей автомобиля, — это приобрести ее у того, кто избавлением и занимался, и даже есть шанс купить ту самую деталь, которая вам и принадлежала.
Цензура
Официально цензура в Польше приказала долго жить. Всякий может писать и печатать что угодно, и порой кто-то кое-где действительно так и поступает. А если честно, то кое-где кое-кто поступал так всегда. Избиение цензоров было национальным развлечением. Например, в самый разгар военного положения, когда действовал комендантский час, продуктивность подпольной печати даже превышала производительность официальной — отсюда и дефицит бумаги. Чтобы обойти цензора, поляки пускались в бесчисленные ухищрения, да вдобавок поднаторели в чтении между строк.
Другой популярной народной забавой был импорт и экспорт запрещенной литературы. Недаром же Оруэлл для первого перевода «Скотного двора» избрал польский язык. Издатели на западе откладывали каждый третий экземпляр из тиража в специальном миниформате для контрабанды, и роман Солженицына входил в нагрудный карман рубашки.
Запрет на радио «Солидарность», которое вело передачи из подполья на протяжении восьмидесятых, тоже давно снят, и теперь можно слушать западные передачи, не напрягая слух в попытке разобрать слова сквозь завывание и треск глушилок. Многие по-прежнему верят, что западные станции — и прежде всего Би-Би-Си — сообщают обо всем объективно, но нынче, когда в их прослушивании нет ничего рискованного, оно уже никому не доставляет удовольствия и перестало служить поводом для анекдотов.
Цензуру в школах тоже отменили. После войны польским детям преподносили версию национальной истории в советской редакции, где желаемое выдавалось коммунистами за действительное, то есть за историческую правду. Это объясняет популярность точных наук: их подправить было куда труднее. На самом деле цензура в школе была совершенно бессмысленной, потому что детей все равно учили «подпольной» истории, как это делалось на протяжении столетий. Например, в девятнадцатом веке, после раздела Польши, на территории, вошедшей в состав России, было запрещено преподавать польский язык, равно как и давать образование выше начального. Отсюда и «летучие» или подпольные университеты, в одном из которых училась Мария Склодовская-Кюри.
Быть может, битва за свободу слова и выиграна, но прочих опасностей еще хватает. Управление национальных архивов наделено драконовскими полномочиями отбирать любые архивы из частных рук, если они представляют общественный интерес, — урок, позаимствованный у UB(UrzadBezpieczenstwa— польский аналог КГБ), посягавшего своей железной рукой на личную жизнь каждого гражданина. Исследователи утверждают, что зачастую материалы по истории Польши легче отыскать за рубежом, чем получить документы в самой Польше.
В пути
В Польше меньше автомобилей на душу населения, чем в остальной Европе, хотя при виде дорожных пробок этого и не подумаешь. Однако она быстро нагоняет соседей, и энтузиазм автовладельцев все возрастает, несмотря на слабость дорожной инфраструктуры. Развязки больше смахивают на западни, чем на дороги, а транспортные артерии наглухо закупорены тромбами грузовиков.
Для новоявленных автовладельцев риск на дорогах усугубляется появлением старожилов — крестьян, считающих все шоссе, в том числе и скоростные, своей собственностью, а потому запросто перегораживающих движение телегой, запряженной единственной лошадью и загруженной сверх всякой меры, или стадом коров.
Особую опасность представляют стражи порядка, прячущиеся за кустами и выскакивающие, размахивая своими жезлами, прямо перед носом у зазевавшегося водителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20