Моржову страшно надоело переплачивать. Он хотел цены фиксированной и адекватной. Вообще хотел адекватности. То есть соразмерности. В облике города она была. А в поведении людей её не было вовсе.
Моржов выбросил окурок в окно и вернулся на кровать, стащил с Милены и кинул на пол одеяло. Голая Милена сидела, обхватив колени. Моржов нежно расцепил её руки и положил вдоль тела, нажал на колени ладонью и заставил Милену вытянуть ноги. Теперь Милена была покорно открыта его взгляду.
– Хочу наглядеться на тебя, - пояснил Моржов.
– Ещё наглядишься много раз, - тихо пообещала Милена.
– А вдруг нет?…
Моржов медленно вёл ладонью по её едва выпуклой груди, по узкому животу. Милена закрыла глаза.
– Ты не имеешь права меня оставить, - сказала она. Теперь Моржов знал, какова Милена настоящая.
В постели не было бизнес-вумен, успешной леди, эмансипированной феминистки, страстной и агрессивной женщины-вамп, опытной, жадной, охочей и самоуверенной красавицы. Моржова поразил этот контраст преображения. Сонечка была послушной, а Милена - покорной. Моржов даже не понял, хочет ли она его. Милена была как зеркало и отражала всё, что было в его желании. Он хотел - и она хотела; у него лопалось сердце - и она задыхалась.
Он понял, что сказала ему Милена. Он не только снял с неё одежду, а словно убедил её ещё и бросить оружие. Мол, вдвоём они и голые сильнее врага. И теперь, покинув Милену, он не просто оставил бы её одну, а оставил бы одну и без возможности самозащиты. А это уже предательство.
– Я ведь совершенно не знаю тебя, Боря, - сказала Милена. - Кто ты такой? Чего тебе надо? Просто секса?
– Мне надо, чтобы не было конца света, - повторил Моржов свою старую шутку, но Милена даже не улыбнулась.
Ветер вломился в комнату, будто бежал по фасаду гостиницы и провалился в открытое окно. Медные волосы Милены кинуло Моржову на лицо.
– Где ты родился? Кто твои родители? Где ты учился? Был ли ты женат? Есть ли у тебя дети? - отстранённо, как-то механически перечисляла вопросы Милена.
Моржов накрыл её лицо ладонью, словно хотел прекратить поток вопросов. Он начал гладить Милену по закрытым глазам, по калмыцким скулам.
– Родился здесь, - сказал он. - Женат был, но развёлся. Детей нет. Учился на заочке в областном. Родители живы-здоровы, живут в деревне. От Ковязина полтора часа на автобусе. Когда в стране началась эта бодяга, они поменяли квартиру в Ковязине на хороший дом и свалили туда. Они уже пенсы. Им в грядке интереснее. А мне чего в деревне делать? Кур доить?… Но всё это - лишняя информация, Милена. Она ни о чём не свидетельствует. Человек не выводится из суммы фактов его жизни. Биография нужна только для суда, а психоанализ - для зомби. Фрейдизм - психическая юриспруденция. Все законы - это десять телевизоров пикселей.
– Роза - твоя любовница? - прямо спросила Милена.
– Нет, - твёрдо ответил Моржов.
Сейчас (да и всегда) это был единственный приемлемый ответ.
– Почему-то я тебе не верю…
– А я и не мессия, чтобы мне верить, - мягко сказал Моржов.
Милена чуть вздрогнула, когда ладонь Моржова слишком сильно сжала её грудь.
– Мне кажется, я при тебе как лучшая жена в гареме… - призналась Милена.
– Ты спишь с двумя мужчинами сразу, - осторожно возразил Моржов. - Для жены из гарема этот чересчур… по-модернистски.
– Саша хороший человек… - виновато прошептала Милена.
– Со всеми хорошими не переспишь.
– Я… не уверена, что я тебя люблю… Моржов усмехнулся:
– А разве это важно?
– Я не хочу быть к Саше несправедливой… Моржов пожал плечами. Справедливость здесь была ни при чём. На самом деле Милена, успешная и волевая женщина, просто не могла сопротивляться напору Манжетова. И сознаться Моржову в этой своей слабости
Милена тоже пока ещё не могла. Как только она сможет хоть что-нибудь, так сразу Моржов и вышибет Манжетова из жизни Милены.
– Саша правда хороший, - повторила Милена. - Нет ничего дурного в том, что человек хочет плату за свои хорошие дела…
– Я не спорю, - согласился Моржов. - Я и сам бесплатно даже не высморкаюсь. Дело не в этом. Он ломает, твой Саша.
– Он создаёт новое… - возразила Милена.
– Нет. Не создаёт. Он был бы рад сделать тебя директором МУДО и не возиться с Антикризом. Но МУ-ДО - это немодно. На МУДО не дадут столько денег, сколько дадут на Антикриз. Поэтому твой Саша создаёт Центр и уничтожает МУДО. Боливар двоих не унесёт.
– И всё равно… Это конфликт старого и нового…
– Не бывает в России такого конфликта. Мы либо в. новую форму вливаем старое содержание, либо в старую форму - новое. А в чистом виде у нас никогда не получается. Давно, блин, живём. До хрена всего намастерили, выбрасывать некуда.
– Что же старого будет в Антикризисном центре?
– Бесполезность.
– А что новое ты вносишь в Дом пионеров?
– Щёкин объяснит.
– Я не знаю, Боря, почему я с тобой… - покорно примиряясь с проявившимся ужасом, созналась Милена - словно согласилась быть жертвой.
Моржов слушал Милену, ласкал её и испытывал ощущение странного раздвоения. Одна Милена - обнажённая, раскрытая - вся принадлежала ему. Другая - говорящая слова - была чужой и вообще не здесь.
– Ты жалеешь о том, что мы вместе? - спросил Моржов.
– Жалею… - почти беззвучно сказала Милена.
– Без меня всё было просто?
– Просто…
– Ты хочешь уйти?
Милена отрицательно покачала головой. Моржов повернулся на бок, обнимая Милену и целуя её в висок.
– Я не буду хорошим, как твой Саша, - прошептал он в её волосы. - Но я тебя не сдам, как он сдал тебя мне. Если, конечно, ты не уйдёшь сама.
– Не уйду… - повторила Милена, и Моржов словно поймал её слова, тихонько положив кончики пальцев ей между губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160