Прямо с раннего утра Розка накормила трудных завтраком, и Аркадий Петрович увёл их за Талку. Кажется, трудные завалились в траву досыпать - во всяком случае, ничего похожего на бейсбол Моржов в бинокль не увидел. Но предпочёл не дёргаться. Петрович обещал не подкачать, а сигнал к началу бейсбола - ракета Гонцова.
Гонцов был отправлен на дорогу ровно в девять.
Все, кто оставался в Троельге, сидели вокруг стола под навесом и смотрели на ельник - словно в привокзальном буфете в ожидании поезда. В десять сорок пять ракета Гонцова взмыла над ёлками, описала дугу и упала в хвойные волны.
– Взлетает красная ракета… - промурлыкал Моржов. - Подъём, господа. Комиссия прибудет через три минуты на первый путь. Прошу всех занять свои места у бойниц и амбразур. Дети и женщины идут в атаку впереди всех.
– Ну, ни пуха… - нахлобучивая панаму, пожелал всем Щёкин.
Щёкин и Костёрыч пошагали вдоль Талки вниз по течению. Розка, Сонечка и Наташа Ландышева пошли в кухню. Упыри направились к козлам, на которых уже лежала приговорённая к распилу шпала. Милена печально посмотрела на Моржова.
– Момент истины, Боря? - тихо спросила она.
– Апофеоз лицемерия, - возразил Моржов, бросил на землю окурок и шаркнул по нему подошвой.
Приплюснутая тёмная «тойота» Манжетова вкрадчиво вкатилась на волейбольную площадку, словно летающая тарелка. Дверки открылись, и комиссия полезла на свет. Прогноз Моржова сбылся на все сто. Проверять обвиняемых Манжетова, Шкиляеву и Каравайского приехали сами обвиняемые, а также две дамы из областного департамента образования. Одна дама была молодая и подвижная, в больших очках и бейсболке (как раз в тему), а другая - уже в возрасте и грузная, с цветастым платком на плечах.
– Какая прелесть!…- вертя головой, сразу восхитилась молодая. - Деревья, река, воздух!…
– …наш лагерь «Троельга»! - продолжала тарахтеть Шкиляева, не замечая приближающегося Моржова. - Это жилые корпуса, столовая с верандой, умывалка, спортивная площадка, туалет… Борис Данилович, а где дети?
– Здравствуйте, - сказал Моржов.
Манжетов хмуро кивнул и перевёл взгляд на Милену. Пожилая дама поджала губы. Каравайский Моржова не слышал, страстно вперившись в домик, где стояли теннисные столы.
– Здравствуйте! - жизнерадостно отозвалась молодая дама.
Моржов подождал, не представит ли Шкиляева его - комиссии, а комиссию - ему. Но Шкиляева обошлась без церемоний.
– Дети-то где? - напомнила она.
– Гуляют, - хладнокровно ответил Моржов.
– Как?! - поразилась Шкиляева, словно вокруг Троельги расстилались минные поля. - Почему не в лагере?!
– Они здесь уже двадцать восьмой день, - максимально внятно сказал Моржов. - Им здесь уже немного наскучило. Мы развлекаем их прогулками по окрестностям. Под нашим надзором.
– Дети не будут вам сидеть месяц на одном месте,- изнурённо, словно талдычила об этом уже сотню раз, сказала Моржову пожилая дама, зябко кутаясь в платок, и пояснила вдогонку: - Это же дети, а не взрослые! Надо понимать, честное слово!
Моржов не сообразил, чего ответить. Он ведь сказал то же самое, но почему-то вдруг почувствовал себя виноватым.
– Какой вы загорелый! - восхищённо заметила ему молодая.
Моржов в признательности слегка поклонился.
– Давайте осмотрим лагерь! - бодро предложила Шкиляева.
– Начнём с того корпуса! - Каравайский тотчас указал на домик, где стояли его любимые теннисные столы.
Пожилая дама устало вздохнула и слегка повернулась к домику, в который рвался Каравайский, но увидела упырей, пиливших шпалу. Даму словно парализовало. Моржов тревожно посмотрел на упырей в бинокль, но ничего особенного не заметил.
– Это кто?… - потрясённо спросила гранд-дама.
– Дежурные, - ответил Моржов и на всякий случай ещё раз посмотрел на упырей в бинокль. - Пилят дрова: готовить обед.
– Дети?… Пилят дрова?… - едва слышно переспросила дама-гранд. - У нас что, рабовладельческий строй?
– Нет, у нас печное отопление, - ответил Моржов.
– Я же привозил два баллона газа! - взвился Каравайский.
– Они закончились, - скромно сказал Моржов.
– Надо было сообщить администрации! - зыркнула на Моржова Шкиляева. - Жалобы в область вы писать можете, а своему начальству сказать не можете!
– Мы бы свозили баллоны на зарядку! - негодовал Каравайский за неиспользованный шанс. - Заодно и столы бы увезли!…
– Я в детстве так любила пилить дрова!… - мечтательно поделилась со всеми дама-джуниор.
Моржов оглядел её внимательнее. А дама-то была ничего себе. И не дама, а девка, ровесница Моржова, не старше. И без кольца на пальце. И без лифчика под блузкой.
– А я никому ни на что не жаловался, - сказал Моржов.
– Я ничего не понимаю… - тихо и сокрушённо призналась дама-гранд, перекрещивая концы платка на груди.
– А кто жаловался? - тотчас вцепилась в Моржова Шкиляева.
– Письмо было подписано Чунжиной, Идрисовой, Опёнкиной! - весело сообщила джуниорка.
– Это не важно, - тяжело произнёс Манжетов в сторону, продолжая глядеть на Милену.
– Я-а-асненько, - с угрозой заключила Шкиляиха, проигнорировав слова Манжетова.
– Это не важно! - раздражённо повторил ей Манжетов.
– А это что? - вдруг опять поразилась гранд-дама. Она указывала на шеренгу умывальников. Моржов еле сдержал порыв осмотреть умывальники в бинокль.
– Это умывальники, - неуверенно сказал он.
– Я вижу, что умывальники! - ответила гранд-дама.
Моржов не знал, что ещё сказать. Вся комиссия замолчала, отыскивая в облике умывальников что-нибудь удивительное.
– А… в чём дело? - осторожно спросил Моржов.
– Почему без крыши?
– А… нужно крышу? - уточнил Моржов.
– А если дождь?
Моржов ничего не мог придумать в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160