– И чем-то смахивающий на Тадж-Махал, – добавил Марк.
– Ну да, конечно! – воскликнул мистер Мерчисон. – Знаю, я рискую показаться старомодным, но поверьте, это дом с весьма обнадеживающими перспективами. Какие башенки! А те, если я не ошибаюсь, летящие контраверсы! И этот своеобразный минарет, завершающий композицию! Если еще найти удачный ракурс… – Тут мистер Мерчисон засиял, давно уже не случалось ему сиять так ослепительно.
– Входите же, дядя Бен! – позвала Вики.
– Не обращайте на меня внимания, дорогие мои, – сказал он, потирая руки. – Не обращайте на старого чудака внимания! Наверное, я выгляжу несколько странным… Не скрою, вашему замку недостает поэзии. И все-таки он обнадеживает. К тому же он, видимо, на солидную сумму застрахован.
– Да, эти пройдохи страховые агенты успели неплохо поживиться. Но от меня они ничего не получат. Давайте-ка сюда ваши вещи.
– Только не урони большой ящик. В нем дюжина бутылок. Думаю, тебе это вино понравится. Поставь ящик в погреб, я его ближе к ужину сам распакую.
Мистер Мерчисон всем своим молодым друзьям непременно дарил вино. Он полагал, что это одна из многих приятных обязанностей джентльмена, удостоенного звания дяди. И – что особенно хороши – для подарка бутылки в удобных соломенных футлярах.
Они вошли в дом, и Вики с горестно-шутливым видом провела гостя по унылым анфиладам, насквозь продуваемым ветром, свист которого, очевидно, не давал покоя здешним духам.
– Мы занимаем лишь угол этого дурацкого сооружения, – сказала Вики, – так до самой смерти и будем тут чахнуть, отпустим себе когти, зарастем паутиной…
– Не надо отчаиваться, – перебил ее мистер Мерчисон. – Что-нибудь да изменится. Еще всех ваших соседей соберем в гости. Немного тепла, света, чуточку бодрящей суматохи, и старый замок нельзя будет узнать. Может, даже сегодня ночью, да-да.
И действительно, когда мистер Мерчисон спустился в погреб и принялся распаковывать ящик с вином, обещанные им перемены начали неотвратимо приближаться. Старательно сложив в кучу снятые с бутылок футляры, ликующий мистер Мерчисон стал подниматься наверх и при этом так потешно и деловито потирал руки, что растрогал бы кого угодно. Хорошее настроение очень ему пригодилось, дабы скрасить невеселый ужин: Марк и Вики ссорились.
– Это исключено, – сказал Марк, видимо, в ответ на какой-то упрек. – Я говорил тебе сто раз, переедем, как только появится возможность.
– Слышите, дядя Бен? – воскликнула Вики. – У него нет возможности из двадцати восьми комнат переехать в наш маленький шестикомнатный «Уиллоу-дейл».
– Оставь меня, пожалуйста, в покое, – не выдержал Марк. – Хоть ненадолго.
– Не кричи на меня. Из-за твоего крика дядя Бен даже начал шмыгать носом.
– Что? – растерялся мистер Мерчисон. – Из-за Марка? Боже сохрани!
– О Господи! Значит, вы нюхаете рыбу! – завол-~ новалась Вики. – Так ведь?
– Нет, нет, – поспешил успокоить ее дядя Бен, – рыба превосходная.
– Но вы ни кусочка не съели, нюхаете и нюхаете.
– Право же, Вики, все замечательно, – уверял мистер Мерчисон, не давая ей забрать тарелку с рыбой.
– Дядя Бен, не успокаивайте меня. Если это не рыба, значит, вы простудились. Ужасно!
– Я совершенно здоров. Но действительно нелишне быть осторожным. По вечерам уже очень свежо. У тебя есть какой-нибудь плед, дорогая?
– Мне совсем не холодно, – сказала Вики. – А вы замерзли? Отопление в этом доме тоже неважное.
– Спасибо, милая, тут очень тепло. Просто я подумал… вдруг мы захотим погулять. Пройтись, знаете ли, по травке.
– Пройтись по травке? – переспросил Марк. – А зачем нам гулять в такую поздноту по травке?
– В самом деле, зачем, – смущенно пробормотал мистер Мерчисон. – Резонный вопрос. И что это взбрело мне в голову? Нелепость! Давайте считать, будто я ничего не говорил. Расскажи-ка лучше, кто построил это чудо?
– Мой двоюродный дед Коксон, – ответил Марк.
– Коксон? Тот самый, банкир?
– Тот самый. – А еще удивляются, почему лопаются банки.
– Кстати, отец знаменитой красавицы Эннабел Коксон, – добавила Вики. – Вы, наверное, знали ее, дядя Бен. И тоже были ее поклонником?
– Как тебе сказать… – Мистер Мерчисон улыбнулся, но явно через силу.
– В этом доме она провела свою безмятежную юность, – торжественно сообщил Марк. – Ее белая спаленка располагалась в одной из идиотских башенок.
– Значит, здесь родилась. Конечно, здесь. И выросла… – пробормотал мистер Мерчисон уже без всякой улыбки.
– Девичья спаленка, свидетельница первых невинных грез, – продолжал Марк. – Может, в эту минуту ее прелестный призрак бродит там наверху. В панталончиках, их тогда носили? Вот бы встретиться с ним.
– Что-то дядя Бен совсем загрустил, – заметила Вики. – Вы были в нее влюблены. Признавайтесь.
– Я? Влюблен? Помилуйте! – воскликнул ошарашенный ее предположением дядя Бен. – В любом случае она была прелестнейшим созданием. Да. Как ты сказал? «Ее прелестный призрак»? Ну да, конечно. Лучше и не скажешь!
– Как странно порой все складывается, – сказал Марк. – Она, вероятно, любила этот дом, а на меня и Вики он только тоску нагоняет.
– Да, свой дом она любила, – подтвердил мистер Мерчисон. – Я помню, как она о нем рассказывала. Конечно же любила.
– Она была приятной женщиной? – спросила Вики. – И умела радоваться жизни?
– О да, просто обворожительной. И с очень живым нравом. Такое жизнелюбие – не сочтите мои слова стариковским брюзжанием, – такого жизнелюбия теперь ни у кого не встретишь, естественного, как пение для птицы… Тебя, моя дорогая, сие, разумеется, не касается, – галантно добавил он.
– И добра была?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148