В эту минуту в детскую вошла тетя Иззи и, к своему ужасу, увидела стекающую со стула на ковер струйку чего-то черного и липкого. Это было лекарство, которое Пикери отказался проглотить.
— Что это такое? — спросила она раздраженно.
— Мой ребеночек болен, — запнувшись, ответила Джонни, показывая ей бутылку с эликсиром.
Тетя Иззи стукнула ее наперстком по голове и назвала «очень непослушной девочкой», отчего Джонни надула губы и немного поплакала. Тетя Иззи вытерла черные потеки и, забрав эликсир, понесла его в свой шкаф, бормоча при этом, что «никогда не видела ничего подобного» и что «такое всегда бывает по понедельникам».
Сколько еще и каких проделок было совершено в тот день в детской, я даже не осмеливаюсь сказать. Но во второй половине дня в детской раздался ужасный визг, и, когда все, кто был в доме, примчались, чтобы узнать, в чем дело, оказалось, что дверь комнаты закрыта на ключ и внутрь не попасть. Тетя Иззи кричала в замочную скважину, чтобы дверь открыли, но рев в детской был совершенно оглушительным, и она долго не могла получить ответа. Наконец Элси, отчаянно рыдая, объяснила, что Дорри закрыл дверь на ключ, а теперь ключ не поворачивается и они не могут открыть дверь. Неужели они останутся в детской навсегда и умрут с голоду?
— Конечно же нет, глупые вы дети! — воскликнула тетя Иззи. — Боже мой! Что еще вы выдумаете? Перестань плакать, Элси, слышишь? Все вы выйдете оттуда через несколько минут. И в самом деле вскоре задребезжали ставни и на приставленной снаружи к окну высокой лестнице появился Александр, батрак, и закивал детям головой. Забыв все свои страхи, они бросились к окну и прыгали и скакали вокруг Александра, пока тот влезал в комнату и открывал дверь. Им показалось совершенно великолепным быть выпущенными на свободу таким образом, и Дорри даже возгордился, что их запер.
Но тетя Иззи не разделяла такого взгляда на происшедшее. Она как следует отчитала их и заявила, что они доставляют всем массу хлопот и с них ни на минуту нельзя спустить глаз. Она даже пожалела, что обещала в этот вечер присутствовать на лекции.
— Как могу я быть уверена, — заключила она, — что в мое отсутствие вы не подожжете дом или кого-нибудь не убьете?
— Нет, нет! Мы не подожжем! И не убьем! — захныкали дети, глубоко взволнованные этими пугающими предположениями. Но ручаюсь, что через десять минут они обо всем этом совершенно забыли.
Все это время Кейти сидела на выступе книжного шкафа в библиотеке, склонившись над книгой. Это был «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассоnote 8. Автор был итальянцем, но кто-то переложил его сочинение на английский язык. Довольно необычно, чтобы девочку увлекла такая книга, но почему-то она очень нравилась Кейти. В ней рассказывалось о рыцарях и дамах, великанах и битвах, и все время, пока она читала, ее кидало то в жар, то в холод и казалось, будто это она должна куда-то бросаться, кричать и наносить удары. Кейти любила читать. И папа поощрял ее в этом. Он спрятал под замок лишь несколько книг, а остальные предоставил в ее полное распоряжение. Она читала все, что попадало под руку: книги о путешествиях, проповеди, старые журналы. Ничто не казалось ей настолько скучным, чтобы она не смогла дочитать до конца. А если ей попадалось что-нибудь особенно интересное, то чтение увлекало ее настолько, что она даже не замечала происходящего вокруг нее. Девочки, в гостях у которых она бывала, знали это и, ожидая ее к чаю, обычно заранее прятали подальше свои книжки. Если они забывали сделать это, Кейти непременно хватала одну из книг и погружалась в чтение, и тогда было бесполезно звать ее или дергать за платье — она ничего не видела и не слышала, а потом уже пора было возвращаться домой.
В этот понедельник она читала «Освобожденный Иерусалим», пока не стемнело так, что читать стало нельзя. Поднимаясь наверх, она встретила на лестнице тетю Иззи, в шляпке и шали.
— Где ты была? — спросила тетя Иззи. — Я зову тебя вот уже полчаса.
— Я не слышала, мэм.
— Да где же ты была? — настаивала тетя Иззи.
— В библиотеке, читала, — ответила Кейти.
Тетя Иззи хмыкнула, но привычки Кейти ей были хорошо известны, и она ничего не добавила к этому.
— Я иду пить чай к миссис Холл, а затем собираюсь посетить вечернюю лекцию, — продолжила она. — Проследи, чтобы Кловер выучила уроки, а если, как обычно, придет Сиси, то отошлите ее домой пораньше. В девять все вы должны быть в постелях.
— Хорошо, мэм, — сказала Кейти. Но боюсь, думала она в этот момент лишь о том, как замечательно, что тети Иззи не будет дома. Мисс Карр очень добросовестно относилась к своим обязанностям и редко оставляла детей даже на один вечер, так что, когда она все-таки отлучалась из дома, они испытывали необычное чувство свободы, которое было как приятным, так и опасным.
И все же я уверена, что на этот раз у Кейти не было на уме никакого озорства. Как все легковозбудимые люди, она редко совершала что-нибудь плохое преднамеренно — она просто делала то, что вдруг приходило ей в голову. Ужин прошел вполне благополучно, и все могло бы пойти хорошо и дальше, если бы после того, как уроки были выучены и появилась Сиси, речь не зашла о «Кикери». Так называлась игра, которая была очень популярна у них год назад. Они придумали ее сами, а название взяли из старой сказки. Игра напоминала одновременно жмурки и пятнашки — только вместо того, чтобы завязывать кому-то глаза, они играли в темноте. Водящий оставался в передней, которая была тускло освещена горевшей на лестнице лампой, а остальные прятались в детской. Спрятавшись, они кричали: «Кикери!» Этот возглас был сигналом для водящего, что он может прийти и начать искать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25