И сохранили подругу.
Калле. Нет, потерял: когда я примкнул к другим, она меня опять поставила перед выбором. Религия - что алкоголь: нельзя его запретить, пока он кому-то нужен. Никто не пил больше, чем извозчики зимой. Нынешние шоферы, которым в кабине тепло, могут экономить на водке.
Циффель. Значит, ваше мнение такое: вы не против водки, но за машины?
Калле. Примерно так. Вы своей комнатой довольны?
Циффель. Я еще не задумывался над этим. Я не ставлю никаких вопросов и не решаю никаких проблем, если заранее знаю, что самый исчерпывающий ответ и самое полное решение не принесут мне пользы. Случись мне провалиться в болото, я не стану задумываться над тем, что предпочитаю - стать топливом для печки или для центрального отопления. В этой комнате я собираюсь писать мемуары.
Калле. Я думал, мемуары пишут только под конец жизни. Тогда приобретаешь необходимый кругозор и умеешь выражать свои мысли тактично.
Циффель. Кругозора у меня нет, и тактично выражаться я не умею, но первое условие - написать мемуары к концу жизни - я выполню не хуже других жителей нашего континента: надо полагать, что конец жизни уже близок. В этом городе не слишком приятно работать, потому что, когда я пишу, мне нужны сигары, а в условиях блокады их доставать нелегко; но при систематической работе мне на восемьдесят страниц хватит сорока сигар. В настоящее время это мне еще доступно. Меня больше тревожит другое. Никто не удивится, узнав, что какой-нибудь значительный человек вознамерился поведать человечеству о своих переживаниях, взглядах и целях. А я возымел такое намерение, будучи человеком незначительным.
Калле. Как раз поэтому вы и можете рассчитывать на неожиданный успех.
Циффель. Вы полагаете, что мой успех может быть следствием внезапного нападения из засады, когда противник, то есть читатель, погружен в беспечную дремоту, не подготовившись к обороне?
Калле. Именно. То, что вы человек незначительный, он обнаружит, когда уже будет поздно. К тому времени вы успеете внушить ему добрую половину ваших мыслей. Не подозревая подвоха, он уже проглотил их с жадностью, а когда начнет смутно понимать, что все это чепуха, - вы, оказывается, уже приобщили его к вашим намерениям; пусть он потом даже настроится на критический лад, но в голове у него что-то застрянет.
Циффель испытующе посмотрел на Калле, но не смог прочитать на его лице никакой задней мысли. Честные глаза Калле смотрели на собеседника прямо, искренне и ободряюще. Он отхлебнул пива, которое не было пивом, и взгляд его
снова приобрел присущее ему задумчивое, отрешенное выражение.
Циффель. С этической точки зрения я чувствую себя вправе это сделать. Общество на все лады рекламирует, поощряет и оплачивает по высокой ставке взгляды значительных людей, между тем как взгляды людей незначительных оно же подавляет и презирает. Поэтому незначительные люди, если они хотят писать и печататься, должны выражать взгляды значительных людей, а не своя собственные. Такое положение вещей мне кажется недопустимым.
Калле. Может быть, вам стоит ограничиться маленькой книжкой, какие выпускаются в дешевой серии.
Циффель. Как так - маленькой? Я вижу, вы заходите мне в тыл. Вы считаете, что значительный человек имеет право на большую книгу, хотя его требования к читателю никогда не могут быть по-настоящему удовлетворены и, значит, являются чрезмерными. Я же собираюсь выразить поистине незначительные взгляды, которые каждый человек легко может усвоить, если он еще сам их не выработал и только не хочет признаваться себе в этом, - и я почему-то должен себя ограничивать!
Калле. Я согласен с вами, это одна из форм всеобщей тирании. Почему бы не дать любому среднему человеку право изложить свои взгляды и вежливо не выслушать его?
Циффель. Говоря так, вы впадаете в ошибку. Мне хотелось бы сразу сделать оговорку. Хотя я человек и незначительный, но уж никак не любой средний человек. Не будем вносить путаницу в терминологию. Никто не говорит с такой же легкостью о "любом среднезначительном человеке", между тем как без обиняков говорят о "любом средненезначительном человеке". Я решительно протестую против этого. Между нами, незначительными людьми, существуют немалые различия. Встречаются люди, которые в в_ы_с_ш_е_й с_т_е_п_е_н_и обладают такими свойствами, как мужество, талант, самоотверженность, но точно так же встречаются и люди, которые этими качествами в высшей степени не обладают. К последним принадлежу и я, а значит, я представляю собой исключение и, следовательно, не являюсь любым средним человеком.
Калле. Ну, тогда извините!
Циффель. Ни для кого не секрет, что в наш век незначительные люди исчезают с лица земли. Прогресс во всех областях науки, техники и прежде всего политики обрек их на вымирание. Поразительная способность нашей эпохи делать из мухи слона - вот что породило несметное множество значительных людей. Они появляются все более громадными толпами, или, вернее сказать, они развертываются все более громадными колоннами. Куда ни кинешь взгляд повсюду яркие индивидуальности, которые ведут себя как величайшие герои и святые. Где ж это в прежние времена бывало столько мужества, самоотверженности и таланта? Такие войны, как наши, и такие мирные годы, как наши, прежде были бы вообще невозможны. Для них потребовалось бы слишком много доблестей, то есть гораздо больше значительных людей, чем тогда было на свете.
Калле. Но если времена негероев, так сказать, отошли в прошлое, то, может быть, ваши взгляды никому уже не интересны?
Циффель. Наоборот! Люди как раз особенно интересуются чувствами и мыслями, которые стали редкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31