То есть, имелся, стало быть, и такой вариант проведения досуга. Для поднятия тонуса. Но все-таки нашли занятие еще круче. Кокаин привычный, видимо, свою работу уже делал слабо — вот и решили таким образом «вздернуться». Играя жизнями людишек, которые для них всегда там — внизу.
И не знаю, как вам, а мне инвалид в коляске, банк берущий — пусть даже и с пистолетом в руке — не в пример симпатичнее.
Нет, есть все-таки какой-то магнетизм черный в этой уголовщине — притягивает она народ из буквально всех сфер жизни человеческой. И ведь не только там банкиры или юристы в этом плане отмечались, но даже и коронованные по всей форме особы.
Речь не о преступлениях против народа и даже не о садистских выходках, о чем мы уже вдосталь в первой части нашей книги наговорились. О гораздо более банальных тут вещах речь. Как, скажем, о воровстве.
И, опять— таки, не о воровстве державном, когда территорию какую-нибудь у другого зазевавшегося царька оттяпал или наследство какого-нибудь оппонента политического в свою пользу отписал. Я тут о воровстве наиобычнейшем, в самом что ни на есть бытовом этого слова значении.
Как вот оно, скажем, в случае знаменитого Генриха Четвертого — Наварского — было. Не может быть, чтобы этот монарх французский вам знаком не был. Ну там, Дюма, «Королева Марго» и прочие «Три мушкетера». В последнем романе его самого впрямую-то в героях нет, он там только за кадром как папа правящего Тринадцатого Людовика числится, но старые седые ветераны и в той книжке к нему, Наварцу — с глубочайшим, если помните, почтением.
Вот такой, даже нашему веку известный, король-рыцарь. Это по Дюма оно так выходит. А вот придворные и прочий народ, что с королем этим личные встречи имел, знавали за ним и другого характера подвиги. Потому как нечист был монарх на руку, и очень даже нечист — пер все, что в пределах прямой досягаемости было. Банально, то есть, крал.
И народ, с королем в силу необходимости дело имевший, старался лишнего ничего из карманов не выкладывать и сами карманы крепко застегнутыми держать. Потому что знали — при малейшей возможности что-нибудь да и уворует Его Величество, всенепременно уворует. Хоть предмет драгоценный, хоть монетку медную, а слямзит все равно, так что лучше и не рисковать.
И со словом ласковым к нему на этот счет подступались, и с укором мягким. Дескать, нехорошо ведь это, Ваше Величество. Европа, можно сказать, трепещет, а вы по карманам чужим шарите — и от какой такой, казалось бы, бедности? Но Анри на все эти уговоры только смеялся и головой согласно кивал. Знаю, говорил, вор я и есть. Это, говорил, слава еще Богу, что король. А то бы давно уж повесили.
И ведь не только с монархами прошедших веков такие безобразия случаются. Тут история короля Фарука, последнего египетского венценосца, весьма интересна может быть.
Король— то этот с короной своей не в такой уж глубокой древности расстался -в не столь и отдаленном исторически 1952 году, когда Гамаль Абдель Насер со товарищи его и с трона, и из страны попер, чтобы уже дальше строить положенную народную демократию (насчет того, выстроили они ее там или нет — это разговор не по теме, и в него я вдаваться не буду, тем паче оно самим египтянам как-то виднее). А вплоть до самого этого драматического года Его Величество Фарук тешились изрядно, ни в чем себе не отказывая.
Денег у Фарука было невпроворот — буквально, поскольку был он одним из богатейших людей в мире. Ну, и тратил, однако, с открытой душой. Тоннами, то есть. Ювелирные всякие изделия, часы, монеты коллекционные, награды спортивные (на которых потом гравировку заказывал — якобы сам он все их в честном соревновании и завоевал). И еще — женщины. До них он страшно был охоч, и за хорошенькой юбкой на край света готов был волочиться, любые ей деньги в обмен на чувство предлагая.
Автомобили очень любил. Особенно — спортивные. На которых гонял с совершенно фантастической скоростью по не столь уж совершенным египетским дорогам, с полным презрением к любого рода ограничительным знакам. А чтобы полиция по дурости или по незнанию своего монарха не тормознула или, не дай Бог, в погоню не пустилась, выкрасил он все свои машины в ярко-красный свет, монаршим указом запретив всему прочему населению иметь того же цвета автомобили. Что, кстати, вполне было удобно, потому что даже самая задубелая деревенщина в полицейской форме понимала: а, вот это наш король едет, хоть даже и с нарушениями всех ПДД. Стало быть, пусть и дальше катится к чертям собачьим, нечего с ним и связываться — пущай дуркует.
Лихой, как видите, был парень этот Фарук. Нимало, к тому же, не терпевший, чтобы в лихости его кто переплевывал. Один как-то идиот взял его да и обогнал, по шоссе едучи. На свою, понятное дело, голову. Потому как Фарук его тут же догнал и из пистолета на полном ходу негодяю шины продырявил. Что тоже, можно сказать, повезло. Потому что мог ведь и — голову.
И вот что занятно — при всем своем богатстве сказочном и фантастических грудах всевозможных сокровищ, был Его Величество Фарук ярым и завзятым вором. И не так крал, чтобы от случая к случаю, а с регулярностью просто-таки профессиональной.
Обворовывал друзей — нередко в их же домах, обворовывал народ, что ему во дворце прислуживал, обворовывал собственных министров. Обворовывал даже гостей высоких, что Египет с официальными визитами посещали. У другого Его Величества, эмира Йемена, попер прекрасной работы кинжал, камнями драгоценными украшенный. Так и уехал эмир без дорогого своего оружия. Фарук-то повздыхал для виду: есть, сказал, у нас еще негодяи воровские в Египте, хотя мы с ними, конечно, боремся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146