Они вместе убрали со стола и вымыли посуду. Затем Гранди, не без колебания, попросил ее поиграть.
Она выбрала Шопена. Спокойный и печальный, элегический ноктюрн был созвучен ее настроению, в нем ощущалась чуть ироническая покорность судьбе. Играя, Марина смотрела в окно, а Гранди сидел тихо-тихо, и она едва слышала его дыхание. Он так гордился ею, что становилось грустно. Как бы ей хотелось познать жажду славы, понять упоение артиста на бранном поле концертного зала! Только для того, чтобы доставить деду удовольствие.
Когда она кончила играть, Гранди встал и молча поцеловал ее. Он был взволнован и хотел теперь остаться один. Кажется, он все бы отдал, чтобы Марина заняла его место на сцене.
Но ведь существуют же и еще какие-то пути, думала она. Например, ей нравилось аккомпанировать. Прежде чем решить все окончательно, надо посоветоваться с Гранди. Конечно, ее основным инструментом был рояль, но скрипкой она владела тоже вполне сносно. В конце концов, она сможет преподавать музыку в школе. Только нужно будет вернуться в колледж и закончить курс, подумала Марина с удовольствием.
Она нашла деда на кухне, а между тем Гедеон по-прежнему не показывался. Она опять не стала спрашивать, уехал он или нет. Вместо этого она спросила Гранди, что он скажет на то, чтобы ей еще на год вернуться в колледж, прежде чем решить, чем заняться дальше. Лицо деда осветилось, она поняла, что он не оставил надежды на ее блестящее будущее.
— Я думаю, это замечательная мысль.
— А меня обратно примут?
Он тихонько рассмеялся:
— Ну, я думаю, мы их убедим. — Гранди еще пользовался влиянием, к тому же в колледже все хорошо знали о способностях Марины.
— Я могла бы аккомпанировать, — осторожно сказала она.
— Конечно, могла бы, — согласился дед с кажущейся легкостью, но ее нельзя было обмануть. Гранди так быстро не сдавался. Он надеялся, что, вернувшись в музыкальную среду, она почувствует вкус той жизни и уже не сможет от нее отказаться.
Марина легла спать пораньше, оставив Гранди на кухне раскладывать длинный пасьянс. На улице поднялся ветер, половицы скрипели, дребезжали окна, шум моря усилился, казалось, оно грохотало прямо под окнами ее комнаты. Она уснула почти сразу, убаюканная звуками ночи.
Проснувшись, поняла, что еще темно. Ветер свистел громче, сквозняки разгуливали по дому, море бушевало словно в двух шагах. Слышался шум дождя. Пока она спала, разыгрался шторм. Лежа в постели, Марина прислушивалась к реву разгулявшейся стихии. Вдруг она села и насторожилась. Ей показалось, она слышит еще какие-то звуки. Может быть, Гранди не спит?
Она взглянула на часы. Было два часа ночи. Марина нахмурилась. Неужели Гранди заболел? Ветер и дождь заглушали другие звуки, однако теперь она была уверена, что внизу кто-то есть.
Выскользнув из постели, она накинула халат и на цыпочках спустилась вниз. Открыв дверь кухни, Марина замерла.
Он промок насквозь, черные волосы прилипли к голове, на лице блестели капли дождя. Он уже снял свитер и рубашку, и Марина невольно загляделась на худое мускулистое тело. Она перевела взгляд на лицо и спросила: «Где ты был?», медленно подошла и увидела совершенно мокрые брюки и раскисшие от воды туфли.
— Гедеон, ты же промок насквозь! Что ты делал?
— Гулял. — Он отвернулся и взял со спинки стула полотенце.
От вида его тела у нее пересохло во рту. Она не могла отвести взгляд от мокрой смуглой кожи, от выступающей под ней мускулатуры, от темных волосков, растущих на груди. Он растирал себе полотенцем руки, а она пыталась подавить приступ возникшего желания. Он отбросил полотенце, и Марина сказала хрипловато:
— Волосы совсем мокрые.
— Не имеет значения, — ответил Гедеон и повернулся к двери. Но Марина взяла полотенце:
— Сядь, пожалуйста.
Глаза его сощурились, а лицо замерло. Он медленно сел, и Марина сказала раздраженно:
— С ума ты сошел! Так можно получить воспаление легких. — Сердитый голос скрывал непреодолимое желание дотронуться, она надеялась отвлечь его так, чтобы он не заметил, как дрожат ее руки. Марина начала энергично сушить полотенцем его волосы.
Глаза непроизвольно скользили по длинной голой спине, она вспомнила ночь, проведенную у него в спальне, и ощущение его кожи под пальцами. Как ей хотелось погладить ее сейчас! Руки запутались у него в волосах, и Марина закрыла глаза, но тотчас открыла, чтобы он ничего не заметил.
— Неужели ты все это время ходил по дождю! — Она отняла полотенце, чтобы проверить, подсохли ли волосы.
— Сначала я поехал на машине и долго ездил, но, когда вернулся, понял, что мне нужно еще подумать, и я пошел в скалы. Зашел куда-то далеко, за мыс Испанская Голова и дальше. Я не успел вернуться, разразился шторм.
Марина догадывалась, о чем он думал. Интересно, к каким выводам он пришел? Она убрала с его лба спутанные черные пряди. И тут заметила, что Гедеон наблюдает за ней. Она пожалела, что поддалась искушению. Опасный блеск появился в его глазах, инстинкт не обманывал его. То, что животному подсказывает нюх, ему подсказала интуиция.
Марина тут же отодвинулась, лицо ее стало холодным.
— Тебе нужно сменить одежду.
— Я и собирался это сделать. — Он встал и оказался совсем близко, пристально гладя на нее.
Не надо ей было спускаться, не следовало видеть красоту его тела, такого неотразимого в движенье. Гедеон обладал сильной мужской привлекательностью, которая действовала на нее всегда.
— Мне нужно выпить чего-нибудь горячего, — сказал он. — Я промерз до костей.
Марина взглянула на него сквозь ресницы, лицо ее по-прежнему было замкнутым и холодным.
— Пойди переоденься, я приготовлю тебе горячий чай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44