Когда Том и оценщик уехали, Пиппа села на солнышке и задумалась. Она понимала: многие сочли бы ее чувства незрелыми и эгоистичными. Может быть, так оно и есть. Но она не в силах бороться с собственными инстинктами. Слишком долго она желала, чтобы ее любили полной, безусловной, всепоглощающей любовью, и теперь не могла отказаться от своей мечты – даже ради Рэндала.
Ночью Пиппа дурно спала и проснулась рано. Прежде всего, собрала сумку, взяв с собой необходимый минимум – смену одежды, мыло, зубную щетку. Приняла душ, надела скромное зеленое платье-тунику до колен, белые босоножки на высоких каблуках, повесила на плечо белую сумочку. Подошла к зеркалу – и осталась собой довольна. Из холодного стекла на нее смотрела элегантная и уверенная в себе особа, которую – можете не сомневаться! – совершенно не интересуют какие-то там мужчины. Вот и отлично. Пусть Рэндал не воображает ее легкой добычей.
Она заставила себя проглотить ломтик поджаренного хлеба и несколько долек апельсина, а оставшееся до приезда Рэндала время прибиралась в коттедже, тщательно заперла все окна. Когда она закончила уборку, блестящая спортивная машина Рэндала уже подъезжала к крыльцу.
Сердце Пиппы на секунду замерло, стало вдруг трудно дышать, но она взяла себя в руки, подхватила чемодан и, заперев за собой дверь, поспешила навстречу Рэндалу. Он взял у нее чемодан и уложил в багажник; тем временем она на подгибающихся ногах обошла машину и устроилась на переднем сиденье.
Мгновение – и Рэндал сел рядом с ней, вытянув длинные мускулистые ноги, завел мотор. Пиппа искоса бросила взгляд на легкий голубой пиджак, светлые брюки, синие кожаные туфли – эти первоклассные вещи буквально кричали о больших деньгах. Рэндал казался воплощением богатства и элегантности. Пиппа перевела взгляд на сильные руки, лежащие на руле, и ее обожгло воспоминание: те же руки нежно гладят ее обнаженную грудь...
Вздрогнув, она поспешно отвела глаза и отвернулась к окну.
Нельзя! Нельзя об этом думать, нельзя вспоминать! Надо преодолеть свои чувства!
Но как, если все в ней тает при одном воспоминании о его жарких объятиях?
Надо отвлечься. Думать о чем-нибудь другом.
– Далеко до этой школы? – поинтересовалась она так спокойно и небрежно, как только могла, хотя, видит Бог, этот небрежный тон дался ей лишь чрезвычайным напряжением воли.
– Полтора часа езды. Я обещал Джонни, что мы заберем его до обеда и пообедаем вместе. И уже заказал столик в отеле неподалеку от интерната. Там отличный повар и кухня выше всяких похвал.
– Джонни знает, что ты будешь со мной?
– Да, я сказал ему вчера по телефону. Ему не терпится нас увидеть. Хотя Джонни и любит школу, однообразие ему надоедает и хочется новых впечатлений. В нескольких милях оттуда есть ипподром – завтра Джонни хочет отправиться туда. Как ты относишься к верховой езде?
– Н-ну... раз или два я садилась на лошадь, но хорошим наездником меня не назовешь. К тому же я не захватила подходящей одежды: у меня нет ни бриджей, ни ботинок, ни шлема, а ведь ездить верхом без шлема опасно!
– Может быть, там можно будет все это одолжить?
– А вы с Джонни там уже бывали? Там выдают снаряжение напрокат?
– Понятия не имею. Но, если выдают, не откажешься прокатиться?
– Почему бы и нет? А ты?
– Если ты сядешь на лошадь, то и я тоже. Там есть квалифицированный инструктор, который, может присмотреть за Джонни, но мне хотелось бы самому быть рядом.
– А костюм для Джонни ты взял?
Он кивнул.
– Когда Джонни сказал, что хочет покататься верхом, я купил ему ботинки и разыскал у себя дома старый детский шлем. Тебе звонить не было смысла – в выходные все равно магазины закрыты.
– Ладно, не беспокойся. Если окажется, что напрокат ничего не выдают, я что-нибудь придумаю. – Она откинулась на сиденье и устремила взор в окно, на расстилавшуюся вдоль обочины зеленую панораму сельской Англии.
Когда они поворачивали за угол, навстречу им на предельной скорости вылетела спортивная машина. Рэндал, выругавшись, резко ударил по тормозам и направил автомобиль к обочине – точно так же, как сделал несколько дней назад, во время памятного столкновения с Томом. Пиппа услышала истошный визг, и мгновение спустя со стыдом поняла, что визжит она сама.
Чужая машина пронеслась мимо. Тяжелая, давящая тишина повисла в салоне.
– Ты в порядке? – обернулся к ней Рэндал. – Этот придурок несся на бешеной скорости. Нам повезло, что мы не столкнулись лоб в лоб: это была бы верная смерть.
Пиппа рассмеялась, чувствуя в собственном голосе истерические нотки.
– Дежа-вю. Все как в тот вечер, когда ты столкнулся с Томом. Помнишь?
Рэндал скупо улыбнулся.
– Да, пожалуй. Черт, я и сам перепугался. Послушай, как бьется сердце.
Он взял ее руку и поднес к своей груди, где под тонкой рубашкой гулко стучало сердце. Пиппа замерла, пораженная собственным страстным желанием распахнуть на нем рубашку и прижать ладонь к обнаженной широкой груди.
Рэндал неотрывно смотрел ей в лицо. Должно быть, он заметил и вспышку чувственной жажды в ее глазах, и дрожание губ, ибо вдруг склонился к ней, обхватил ее руками и страстно прильнул к ее губам. Пиппе следовало бы его оттолкнуть, но пережитый ужас еще властвовал над ней, и у нее не было сил бороться. Она приоткрыла рот и страстно отдалась его поцелую, а в следующий миг нежные руки и губы Рэндала породили в ней ураган желания, сметающий все на своем пути.
Если бы они не сидели в машине – на обочине шоссе, где их мог видеть всякий проезжающий, – один бог знает, что произошло бы дальше!
Рэндал со стоном оторвался от нее.
– Чего бы я не отдал за то, чтобы ты была моей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43