А может, это была голова дьявола?— Тут очень вкусно готовят, — заметил Мэтт. — И у них самая сексуальная официантка в Эссексе.Бьянка рассмеялась.— Похоже, ты частенько туда заглядываешь?Мэтт с усмешкой повернулся к ней, и Бьянка убедилась, что он уже справился с волнением.— А ты как думала? Каждый раз, оказываясь здесь, я захожу в «Козел», чтобы пропустить стаканчик. Хотя не мешало бы появляться почаще. Лиза растет, а я почти ее не вижу; и мать меня уже достала своими упреками.— Сколько лет твоей матери?— Шестьдесят три.— А она не устает от Лизы? Даже молодым мамам бывает очень тяжело с такими маленькими детьми.Мэтт нахмурился.— Она не жаловалась.— Наверное, не хотела тебя волновать. — Бьянка заметила, как исказилось его лицо, и пожалела о своем замечании. — Прости, — торопливо добавила она. — Я не должна была это говорить.Какая глупость с ее стороны! Как будто мало ему беспокойства из-за маминого здоровья. В шестьдесят три года опасна любая операция, даже такая обычная, как удаление аппендицита, и Мэтт наверняка переживает. Бьянка всерьез разозлилась на себя за свои осуждающие слова. Тем более, она даже не знакома с его матерью. Какое ей дело, хватает ли сил у миссис Харн на то, чтобы воспитывать маленького ребенка?— Ты считаешь меня эгоистом? — неожиданно спросил Мэтт, и Бьянка прикусила губу.— Нет, конечно, нет… просто… ну… я не знаю твою мать; возможно, ей очень нравится присматривать за девочкой. Слушай, мне не следовало вмешиваться в твои дела… не обращай внимания.— Гм, — буркнул он, наморщив лоб. — Ты навела меня на мысль.— Прости, — виновато сказала Бьянка.— Нет, ты совершенно права. Я не задумывался об этом. Когда моя мать поправится, я поговорю с ней. Может, мы отдадим Лизу в садик, и это поможет. Или нанять няню?Бьянка не отважилась комментировать — она и так уже сказала слишком много. Темная равнина по обе стороны дороги была плоской и однообразной; лишь вдалеке Бьянка заметила пасущуюся корову. Эти места казались ей скучными, особенно в сравнении с роскошными пейзажами Дорсета — высокими холмами, цветущими зелеными лугами, древними развалинами и курганами, лесами и рощами, и белыми скалами побережья.Автомобиль притормозил перед въездом на стоянку у деревянных ворот, ведущих в огромный сад. В свете луны Бьянка увидела красное кирпичное здание с остроконечной черепичной крышей. Полоса деревьев защищала дом от холодного, пронизывающего морского ветра.Мэтт выключил двигатель и засунул ключ в карман. Они вышли из машины и несколько секунд стояли, глядя на дом: свет горел только в одной комнате на первом этаже.Где-то вдалеке дышало море.— Начинается отлив, — сказал Мэтт.— Откуда ты знаешь? — удивилась Бьянка.— Слышу — звук меняется. — Он повернулся к Бьянке, его глаза загадочно блестели в лунном свете. — У тебя волосы развеваются на ветру. Так ты выглядишь совсем по-другому.Она подняла руку, чтобы поправить выбившиеся из прически пряди, но Мэтт остановил ее.— Не надо. Мне нравится. В женщинах с распущенными волосами есть что-то очень сексуальное.Бьянка резко повернулась и толкнула створку ворот. Раздался пронзительный скрип, дверь дома распахнулась, и на крыльцо выглянула старушка с красной шалью на плечах.— А, это ты, Мэтт. Я не думала, что ты появишься так рано. Надеюсь, ты ехал не слишком быстро?Она заковыляла им навстречу, маленькая и хрупкая, с согбенной спиной и лицом, покрытым морщинами. Даже если бы Мэтт не говорил, что миссис Морли восемьдесят лет, Бьянка сразу угадала бы ее возраст. Годы иссушили ее. Ее маленькие черные глазки смотрели на Мэтта и Бьянку с явным любопытством, но она не задала ни одного вопроса.— Лиза спит. Я только что звонила в больницу; мне сказали, что твоя мать в операционной. Если хочешь сам позвонить, новости будут известны где-то через час. — Она зевнула, прикрыв рот дрожащей рукой. — Я очень устала. Это случилось так неожиданно. Я очень люблю твою маму; когда она позвонила, у нее был такой ужасный голос. Надеюсь, с ней все будет хорошо.— Она сильная женщина. Я уверен, она скоро поправится, — сказал Мэтт.Старушка кивнула.— Будем надеяться. Что ж, я пойду. На плите остался томатный суп. Мне-то и в голову не пришло что-нибудь вам приготовить. Там молоко и апельсиновый сок в холодильнике, немного сыра и полцыпленка, и еще в кладовке хлеб, который твоя мама пекла. Комната для тебя готова.— Большое спасибо. Я очень благодарен вам за все, что вы сделали. Давайте, я отвезу вас домой, миссис Морли; вы, должно быть, устали, — предложил Мэтт, взяв старушку за руку и проводив ее до машины.Обернувшись, он обратился к Бьянке:— Бьянка, ты подожди меня, а пока выпей чего-нибудь. Я скоро. Миссис Морли живет неподалеку, на другом конце аллеи. Ты, наверное, проголодалась. Как только я вернусь, мы сразу поужинаем.Она проводила взглядом его спортивный автомобиль, промчавшийся по аллее, словно комета, туда, где за деревьями виднелся темный прямоугольник крыши.Машина сбавила ход и остановилась, Мэтт вылез, его длинная тень падала на дорогу в серебряном свете луны. Бьянка смотрела на него еще несколько секунд, прислушиваясь к трепету своего сердца, к волнующему жару, нарастающему внутри ее тела.Что с ней происходит? Как он умудряется производить на нее такое сильное впечатление?Разозлившись, Бьянка торопливо повернулась и вошла в здание. Она остановилась в прихожей с белыми стенами и черными потолочными балками, слушая шорохи, впитывая атмосферу дома. Где-то очень громко тикали часы. Старые стены поскрипывали. Дом жил и был настороже.Ее взгляд привлек огромный каменный камин с железной решеткой, облицованный бело-голубой керамической плиткой с изображениями рыбаков и гуляющих в саду дам в длинных платьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42