Все уже готово. Садитесь и налейте нам вина. Или беременным не положено?
– Положено, – решительно тряхнула головой Дилан и наполнила оба стакана.
Руфь поставила на стол дымящееся блюдо спагетти, политых сверху густым темно-красным соусом, и села. И тут раздался звонок в дверь. Руфь подскочила на стуле и вытаращила глаза.
– Кто бы это мог быть? Накладывайте себе, Дилан, а я пойду открою.
Из прихожей донеслись ее удивленное восклицание и мужской голос.
Росс, подумала вдруг Дилан и резко отодвинулась на стуле. Глупость какая! Откуда здесь Росс? Он же понятия не имеет, где она, да и вообще небось позабыл обо всем на свете там, в Йорке, со своей любовницей. А когда узнает, что она уехала, только обрадуется и, уж конечно, не станет ее искать. В мозгу вихрем завертелись жуткие картины… Росс в постели с этой вульгарной Сюзи. Его темные волосы смешиваются с ее белокурыми прядями.
Ревность и ненависть душили ее. Нет, не сможет она есть в таком состоянии.
Тут на пороге опять появилась Руфь, а с ней человек средних лет. Дилан посмотрела на него затуманенными от боли глазами, и его взгляд пронзил ее насквозь.
– Это доктор Траффорд, – объяснила Руфь, – он был у больного на соседней ферме и…
– … увидел вашу машину и следы на поле, – подхватил Траффорд, расстегивая свое толстое пальто из твида и отдавая его Руфи.
– Он обожает детективы, – со смешком сказала Руфь, – и поэтому…
– Поэтому привык думать головой, – перебил ее Генри. – Впрочем, тут и не надо быть семи пядей: следы вели к твоему дому. Знаете, у врачей и у сыщиков много общего: и те, и другие ставят диагноз, основываясь на догадках. Если человек врезался в ограду, значит, ему помощь нужна.
Дилан помотала головой.
– Да я не сильно врезалась – синяки, царапины и лодыжку потянула. Как умудрилась так дешево отделаться – не знаю! Но я буду вам очень благодарна, если вы мне вызовете такси или подбросите до ближайшего гаража.
Генри скривил губы.
– Дорогая моя, такси в такую ночь сюда не пройдет. Холмы крутые, снег, да еще подморозило. По радио каждые десять минут людей предупреждают, чтоб сидели дома по мере возможности. Я еле-еле добрался, это при том, что у меня машина с приводом на все четыре колеса. Телефоны отключились во всем районе, мой сотовый тоже не работает.
У Дилан вытянулось лицо.
– О господи, как же я?..
Генри поглядел на стол с дымящимся блюдом.
– По-моему, вы ужинать собрались. Так ешьте, пока не остыло. А пахнет-то как!
– Иди, мой руки, – улыбнулась Руфь. – Все равно нам столько не съесть.
– Признаться, я надеялся, что ты предложишь.
Возбужденно потирая руки, он направился их мыть, а Руфь наложила Дилан в тарелку спагетти с соусом, подала вазочку с натертым сыром и плетеную корзинку с нарезанным толстыми ломтями домашним хлебом.
Генри уселся за стол, пригладил рукой седые волнистые волосы. Лицо его раскраснелось от холодного ветра. Руфь поставила перед ним гору спагетти и вывалила остатки себе в тарелку.
– После ужина осмотрю вас и поеду, – сказал он Дилан. – В такую погоду всегда много срочных вызовов.
– Надеюсь, вашему пациенту лучше, – пробормотала Дилан.
– Пациенту? – Он нахмурился.
– Там, на ферме?
– Нет, он умер, – прозвучал краткий ответ.
– Боже мой! – ахнула Руфь. – Такой славный человек был!
Дилан ругала себя за то, что спросила, но Генри лишь пожал широкими плечами.
– Ему было хорошо за восемьдесят, и болезнь совсем его скрутила, так что это избавление и для него, и для родни. Руфь, можно еще хлеба?
Руфь отрезала ему два ломтя. Дилан заметила, с какой нежностью они смотрят друг на друга. Интересно, они просто близкие друзья, как она с Майклом, или тут что-то большее? С первого взгляда угадать трудно.
– Еще вина? – спросила Руфь.
– Увы! – вздохнул он. – Мне сегодня много пить нельзя, рефлексы должны быть в форме.
Наверное, с ним нелегко, подумала Дилан. С одной стороны, свойственная врачам резковатая прямота, с другой – несколько небрежная галантность. Серые глаза смотрели на нее холодно, даже неприязненно, а она не в том состоянии, чтоб вынести неприязнь даже от незнакомца.
– А это что? – спросил он вдруг, повернув голову в сторону застекленной двери, ведущей из кухни в сад.
Руфь и Дилан оглянулись и хмыкнули.
– Да Фред, – мотнула головой хозяйка. – Надо будет после ужина запереть его, а то совсем окоченеет. Правда, три часа назад он мне сарай чуть не разнес. Терпеть не может сидеть взаперти. Ему в дом хочется, но если впустишь, такого тут натворит!
Генри сыто вздохнул и отодвинул тарелку.
– Очень вкусно, Руфь. Повариха ты хоть куда. Тебе бы ресторан открыть, я бы оттуда не вылезал.
– Нет, это мне не под силу.
– А жаль. Ну что, Дилан, если вы закончили, пойдемте, я вас осмотрю. Руфь, поработаешь медсестрой?
Он осмотрел ссадины Дилан, послушал пульс, измерил температуру, достав стетоскоп, послушал сердцебиение ребенка, обследовал растянутую лодыжку и в конце концов согласился с ее собственным диагнозом.
– Ничего серьезного, но лучше вам заночевать здесь. В такую погоду ехать небезопасно, а к утру телефонную связь, надеюсь, восстановят. – Он быстро взглянул на часы. – Все, помчался. Спасибо за ужин, Руфь, давно я так вкусно не ел.
Дилан украдкой покосилась на женщину и решила, что отношения тут не такие уж невинные, во всяком случае, с ее стороны. А может, это ей только кажется.
Уже на выходе из отеля Росса окликнул портье.
– Мистер Джефферсон, вас к телефону, срочно.
Наверно, Дилан, сказал он себе и бросился к телефону в холле, но в трубке услышал взволнованный голос ее сестры Дженни.
– Росс? Ну наконец-то!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42