А мечты о сценической славе потускнели, отошли на второй план. Репетиции теперь казались ей слишком утомительными, спектакли проходили как в дыму. Она больше не чувствовала себя членом труппы, поскольку мысленно была уже в лесу со своим Россом.
Она думала, что Майкл не придет на венчанье, но он явился, сел в первых рядах и поражал всех своим мрачным видом. Мало того – с ним заодно была вся труппа, все ее друзья, все, с кем она училась в балетной школе. В их глазах она читала обвинение в предательстве и немой вопрос: «Как ты могла так подвести Майкла?»
Уже после, вечером, он подошел к Дилан. Она стояла перед ним в подвенечном платье и фате, внутренне холодея: что же теперь будет? Но он не стал ее убивать, напротив – взял ее руки в свои и поцеловал – сперва тыльную сторону, потом розовые ладони.
– Я не прощаюсь. Знаю, ты вернешься. Ты не сможешь без нас. Очень скоро ты опомнишься и вернешься ко мне.
– Не обольщайтесь, Каросси! – Рядом с ней выросла фигура в черном костюме, сильная рука обвилась вокруг ее талии.
Майкл посмотрел сквозь него, как будто он был невидимкой. Дилан провожала Майкла взглядом, и сердце у нее разрывалось.
В тот же день они с Россом отправились в свадебное путешествие. Объездили всю Италию, провели две недели в небольшом отеле в Тоскане. Страсть мешала им любоваться красотами и достопримечательностями даже таких городов, как Венеция и Флоренция. Дилан вспоминала, словно в тумане, как они бродили по старинным улочкам и смотрели только друг на друга, а вовсе не на величавую Арно, не на Большой канал, не на шедевры живописи и скульптуры в музеях. Все это было лишь фоном их счастья, раскрашенным задником на сцене их любви.
Пролетел медовый месяц, и Росс увез ее на север, в свой дом. Она впервые увидела его лес – ряды высоченных темно-зеленых хвойных деревьев, вдохнула смолистый запах, ступила в их густую тень. Других домов поблизости не было, и машины проезжали по узкой дороге крайне редко.
До мозга костей городская Дилан привыкла к шумным улицам Лондона, к запаху бензина, к виду крыш, заслоняющих небо, к тому, что кругом всегда люди. Во время свадебного путешествия их тоже всюду окружали толпы, а теперь они остались вдвоем на фоне сумрачной природы. И в душе у нее впервые шевельнулась тень сомнения, граничащего со страхом. Она вышла за Росса, не подумав о том, как ей будет не хватать привычной обстановки, и сцены, и Майкла. Поначалу для нее ничего и никого, кроме Росса, не существовало. Без него она, казалось, не смогла бы дышать. Вся ее жизнь вылилась в эту безрассудную любовь. И вот теперь она осталась наедине с ним и его лесом, как будто заглянула в пропасть между прошлым и будущим. Стоя у окна спальни, она смотрела на деревья и на небо, прислушивалась к гулу ветра в ветвях и чувствовала, как липкий страх заползает под кожу. Что ж ты наделала?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Но тут сзади подошел Росс, обнял, поцеловал в шею, и Дилан с блаженным вздохом прильнула к нему, вмиг позабыв свои страхи и сомнения. Никогда в жизни никого она так не любила и не желала, как этого человека. Все, от чего она отказалась, меркнет по сравнению с ним.
– Пойдем, познакомишься с моими деревьями, – шепнул он.
О деревьях Росс отзывался как о людях, наделенных чувствами и умом. Все время разговаривал с ними, и, видимо, они как-то по-своему ему отвечали. Дилан трогала эта его глубокая преданность лесу, своему делу. Точно такой же безграничной любви ждала она от него к себе и была готова отплатить тем же.
– Я давно об этом мечтаю, – заверила она.
От его счастливой улыбки у нее потеплело на сердце: видно, ему очень хочется, чтобы она так же полюбила лес, как он. Дилан тоже хотелось участвовать во всем, что составляло его жизнь, – ведь что такое настоящая семья: все общее – одно тело, одна душа.
Как только они вышли за калитку, в ноздри ударил острый аромат хвои. Густые папоротники щекотали ей ноги, в ушах отдавалось жужжанье мошкары. Яркие бабочки с припудренными крыльями порхали над заросшей цветами опушкой. Под ногами уютно похрустывали сосновые иглы. Тонкие солнечные лучи, скрещиваясь над тропинкой, пропадали в темноте, под тяжелыми лапами.
Тени уже начали сгущаться. Дилан зябко повела плечами.
– Однако прохладно здесь.
На ней были джинсы и легкая блузка с джинсовым жилетом. Куртку она захватить не догадалась: вечер казался даже слишком теплым для конца мая, но, как выяснилось, тепло было только на солнце.
Росс снял свою твидовую куртку и накинул ей на плечи.
– Так лучше?
Она закуталась в ткань, хранящую тепло его тела, его особенный запах.
– Так хорошо, но ведь ты замерзнешь. Может, нам стоит вернуться?
– Я никогда не мерзну. Привык работать в любую погоду. – Он потянул ее за руку. – Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Она прибавила шагу, чтобы поспевать за ним. Высоченные сосны обступали их со всех сторон; стало так темно, что Дилан с трудом различала тропку под ногами. Ей стало не по себе и от этих нависающих сосен, и от мрака, и от холодного, напоенного хвоей воздуха.
До сих пор она бывала только в лиственных лесах, где в изобилии росли дубы, грабы, ясени, буки; осенью они сбрасывали листву, отчего в лесу делалось светлее и он просматривался насквозь. К тому же там было много полян с цветами и сочной травой, и никаких страхов тот лес ей не внушал.
Росс наконец остановился и приложил палец к губам.
– Посмотри наверх. Только тихо, а то спугнешь. – И он указал на ближайшее дерево.
Стараясь не дышать, Дилан послушно проследила за его пальцем, но сперва ничего примечательного не увидела. Потом вдруг послышался шелест крыльев, и перед глазами сверкнуло что-то бело-золотое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42