И вовсе не потому, что был таким неловким, Джесс сразу это поняла, потому что училась у профессионалов.
Она навсегда распрощалась с шулерством в пятнадцать лет. Дала отцу слово – это был ее подарок ему на день рождения, – что больше никогда не будет жульничать при игре в карты. В то время отец твердо решил заняться ее перевоспитанием. Но играть в карты без мошенничества было совсем неинтересно.
– К сожалению, я не большой мастер играть в вист, – проговорил Квентин. Снова улыбнувшись, он принялся сдавать карты.
Он разложил перед собой аккуратным рядом пять маленьких башенок из меди. Он обирал сестру, обманом и шулерством лишая денег на мелкие расходы. Что должна была Джесс думать об этом? Людей, которые жили в круглых черных шатрах из козлиных шкур в пустыне, она понимала лучше.
Квентин раздал карты себе и Клодии, беря их то сверху, го снизу.
Взяв розданные карты, Клодия изучила их и отобрала то, что приготовилась сбросить. Вид у нее был безрадостный.
– Уверена, что она умеет играть, Квент. Вероятно, даже играет с вульгарной жадностью.
«Почему мне никогда не приходят в голову подобные оскорбления?» Джесс плотнее закуталась в шаль.
– Значит, выигрывать в карты вульгарно.
– Леди, – фыркнула Клодия, – все равно – выигрывать или проигрывать.
– Ах, моя гувернантка никогда ничего такого не говорила, хотя была якобы кузиной маркиза или еще кого-то. Я давно подозревала, что она нас надувала.
– Моя взятка.
Покосившись на Клодию, Джесс заметила, что та как-то странно усмехается, поглядывая на брата. Эта женщина была не дура, и наверняка она знала, что Квентин мошенничает. Интересно, а капитан знал? Похоже, они тут весело проводят вечера, когда играют в карты, поздравляя друг друга с хорошим воспитанием.
– Полагаю, что жадность – величайший грех, – неожиданно заявила Клодия. – Именно поэтому…
Но Джесс ее уже не слушала. Она слушала тишину. Внизу вдруг стало необычайно тихо. Такая тишина всегда пугает. Она обычно наступает перед штормом. Или в таверне в тот момент, когда в руке у кого-то оказывается нож.
Джесс вскочила на ноги, и почти в тот же миг снизу донесся какой-то грохот, а затем – истошный крик.
В одних чулках Джесс сбегала по ступенькам черной лестницы. «Беги быстрее, быстрее», – говорила она себе.
Кухня была ярко освещена – точно сцена в театре. Джесс остановилась у порога и осмотрелась. Она сразу же увидела Юнис, стоявшую у задней двери. А прямо перед ней стоял рослый мускулистый мужчина, изрядно пьяный. Кухарка и две горничные жались друг к другу у стены, рядом с очагом. А на полу лежала молодая женщина в дешевом красном атласе и орала во всю глотку. Слуг же внизу не было, так что никто не мог прийти женщинам на помощь.
– Отдай ее мне! – кричал мужчина. Он с трудом держался на ногах, но был настроен весьма решительно. – Я хорошо с ней обращался, и ты не имеешь права ее задерживать. Она моя, понятно?! А ты суешь нос не в свое дело… – Детина вскинул сжатый кулак.
«Он собирается ее ударить», – промелькнуло у Джесс.
Если этот пьянчуга действительно хотел ударить пожилую женщину, то он был необыкновенно глуп. Было глупо даже прикасаться к Юнис. Да и к любому, кому покровительствовал Лазарус. Но этот краснолицый верзила, наверное, был слишком уж пьян.
Джесс вышла на середину кухни и закричала:
– Эй, посмотри на меня! Посмотри на меня, пьяная свинья!
Но мужчина не слышал ее. Он не услышал бы Джесс, даже если бы она крикнула ему в ухо. Спиртное затмило его разум.
– Я сверну тебе шею! У тебя нет прав на… – Верзила размахнулся, намереваясь ударить Юнис, но в тот же момент покачнулся и машинально отступил на шаг.
Кухарка и служанки в ужасе завопили. А Джесс подбежала к плите, на которой булькали горшки, и схватила за ручку самый большой из них. Горшок оказался ужасно тяжелый – как гиря.
«Только бы не расплескать, – думала Джесс. – Господи, только бы не ошпарить Юнис».
Качнув горшком, Джесс выплеснула кипящее варево в лицо пьяного. Тот взвыл и закрыл ладонями глаза.
«Что же теперь? Что теперь?» – спрашивала себя Джесс, озираясь. Сбоку от двери висели шали и плащи. Сдернув с крючка длинный черный плащ, она накинула его на голову верзилы. Наклонившись, он с воем бросался из стороны в сторону, как разъяренный бык. Наконец врезался в стол и еще громче завопил. Послышался звон – со стола на каменные плиты пола посыпались тарелки. Джесс повернулась к женщинам:
– Бегите! Быстрее бегите!
Горничные не заставили себя уговаривать. А женщина, ставшая причиной раздора, сидела на полу и тихонько всхлипывала. Приблизившись к ней, Юнис попыталась ее поднять.
– Отведите же ее наверх, отведите… – говорила она.
Тут верзила наконец сбросил с себя плащ. Лицо его сделалось кирпично-красным, и он, глядя на Джесс, рычал, точно дикий зверь. Глаза же его горели безумием.
Джесс попятилась. «Никогда не причиняй человеку боли, – вспомнились ей слова Лазаруса. – Убей или беги. Никогда не причиняй боли».
В следующее мгновение зверь ринулся на нее. У нее не было возможности убежать или увернуться. К тому же Юнис все еще находилась у нее за спиной. Значит, надо было чем-то обороняться. Чем угодно. Нащупав на столе большой кувшин, Джесс подняла его и запустила в верзилу. Кувшин угодил ему прямо в нос, но он даже не поморщился. Шаг за шагом он приближался к девушке.
Глава 12
Внезапно ее схватили сзади чьи-то сильные руки и потащили в сторону. Джесс в панике принялась отбиваться. Но уже в следующую секунду она узнала эти руки, узнала их бесцеремонную уверенность. Капитан Кеннет. Ей даже не требовалось видеть его лицо, чтобы понять, что это именно он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90