«Послушай, дядя, – сказал бы он ему, – я считаю, что власть на Гавдосе по справедливости должна принадлежать тебе. Ты стар, некрасив, болен и не можешь рассчитывать на любовь молодой и красивой женщины. Я же хочу жениться на Калимнии – белокурой, нежнейшей, чистейшей Калимнии с губами цвета коралла. Кроме нее, мне не нужно ничего на свете. Мы не станем досаждать тебе, будем приходить на твои советы, возложив на голову венки, и украсим своим присутствием царскую свиту. Мы не покинем тебя в твой смертный час и позаботимся о твоих детях».
Пустые мечтания! Антифиний никогда не поверил бы его словам хотя бы потому, что, будучи человеком коварным, всех других считал столь же лживыми, жадными, готовыми на предательство, как и он сам. По вине таких людей как раз и случаются войны. Да, кстати, а с чего началась Троянская война?

CASUS BELLI
Глава II,
в которой мы выслушиваем гневную исповедь богини раздоров Эриды и задаемся целью установить причины Троянской войны, принимая за отправной момент протест Геи, появление на свет Елены и женитьбу Пелея на Фетиде.
– Я – Эрида, богиня раздоров. Все говорят, будто из-за меня началась Троянская война. Но скажите честно: кто начал первым? Я или они?.. Как это, кто «они»? Боги, естественно. Нужны имена? Пожалуйста. Первым посеял смуту Мом. Вы что, не знаете Мома? Сейчас я вам объясню. Этот тип вечно всем недоволен, от всего нос воротит, только и делает, что всех критикует. Мом как раз и подговорил Зевса, чтобы тот не приглашал меня на свадьбу Пелея и Фетиды. «Ради бога, – сказал он (так, кажется, и слышу его слова), – не зови ты эту Эриду, она может тебе весь праздник испортить! В последний раз, когда Эрида явилась на совет, она сообщила Адонису, будто накануне видела Афродиту на горе Лилибей с аргонавтом Бутом. Адонис полез на Бута с ножом, и если бы в дело не вмешалась Гестия, кто знает, чем бы все кончилось!»
Что верно, то верно: Мом действительно был сплетником. Не зря же он считался богом злословия. Всегда совал нос, куда не следует, и все ему было не по нраву. Однажды Афина предложила ему чудесный, удобный дом, но для Мома он был недостаточно хорош. «Возможно, дом и удобен, – сказал он, – но на мой вкус слишком уж громоздок: его трудно переставлять, когда вздумается, с места на место». Потом Гефест подвел к нему красивого и умного мужчину, но Мом сразу нашел изъян в нем тоже: «Насколько он станет прекраснее, если проделать ему в голове отверстие с дверцей: откроешь – и читай себе его тайные мысли». Наконец, Афродита показала ему женщину необычайной красоты, и Мому скрепя сердце пришлось все же признать, что она очаровательна. Правда, он тут же добавил: «Но что за ужасные у нее сандалии!»
– Ох, уж эти мне боги! – продолжала возмущаться Эрида. – Проходя мимо, делают вид, будто меня и на свете нет. А всего обиднее, что они никогда не приглашают меня на праздники. Зато когда я им нужна, так и кидаются ко мне с просьбами: «Эрида, дорогуша, подбей фракийцев на склоку, а то уже просто мочи нет терпеть их нахальные выходки!», «Эрида, сделай так, чтобы локры поссорились с абантами», «Эрида, твой брат Арес жалуется, что уже давно не было войн», «Эрида, Аид возмущается, что в его царство стало прибывать мало новых душ!» И я, дура, принимаюсь за дело, устраиваю пограничные конфликты между людишками, которые вовсе и не собирались воевать. А вот когда богам охота поразвлечься, когда можно попить и поесть всласть, все поднимают крик: «Это кого вы собираетесь звать? Эриду с ее раздорами? Ну уж нет, даже слышать о ней не желаем!» Неужели и мне нельзя немножко повеселиться?
Замечание резонное. Однако же и она сама, скажем прямо, не делала ничего, чтобы вызвать к себе симпатию: ну можно ли являться на совет богов с сотней гадов вместо волос, с окровавленной повязкой на лбу и с цепляющимися за подол восемью сорванцами – один отвратнее другого? Чтобы вы имели представление, о ком речь, вот вам имена ее деток: Голод, Скорбь, Забвение, Страдание, Битва, Тяжба, Беззаконие и Несправедливость.
– В общем, ответственность за начало Троянской войны лежит вовсе не на мне, – заявила Эрида в заключение. – Первой виновницей, по-моему, была Гея, Мать-Земля. Однажды я подслушала, как она жаловалась Зевсу: «Сделай же что-нибудь, просто мочи больше нет: все у меня спариваются, плодятся без конца, живут дольше, чем им предопределено, я уже не в состоянии таскать столько народу на своем горбу! Мойры сказали мне, что смертных насчитывается пять миллионов, и если не принять никаких мер, лет через десять их станет целых восемь». «Восемь миллионов! – воскликнул Зевс. – Так можно далеко зайти!»
Вот тогда-то он и решил создать Елену – самую прекрасную женщину на свете…
А я, мой читатель, сегодня думаю: стоило ли ради очередной войны сотворять новую шлюху? Мало их на Земле и на Олимпе? Так нет, ему, видите ли, понадобилась еще одна!
Существуют самые разные версии появления Елены на свет. Одни говорят, будто видели, как она вышла из серебряного яйца, упавшего с Луны и вытолкнутого рыбами на берег, а потом расклеванного голубями. Другие утверждают, что Зевс прикинулся лебедем, спасающимся от орла, спрятался под подолом у Немесиды и, оказавшись, так сказать, в подходящем месте, овладел ею. Появившееся в результате их соития яйцо Гермес спрятал между ляжек жены Тиндарея Леды, когда та сидела на скамье, широко расставив ноги. Чтобы отметить это дело, Зевс украсил небо двумя созвездиями – Лебедя и Орла. А что было отмечать, известно лишь самому богу! Наиболее благородной выглядит версия о банальном изнасиловании: прикинувшись лебедем, Зевс овладел Ледой, и та забеременела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81