Полные и упругие груди Флоры возвышались над тонкой талией, переходившей в изящно очерченные бедра. Бледно-розовые соски оказались маленькими и напряженными, они словно напрашивались на поцелуи.Лахлану хотелось слизнуть языком струйки воды, стекавшие к нежным полусферам совершенных ягодиц. Эти ягодицы идеально подошли бы к его мужскому естеству, если бы он подошел к ней сзади и скользнул в нее.Отклик тела – первобытное побуждение к обладанию – Лахлану пришлось обуздывать с отчаянной силой. Его руки сжались в кулаки, плечи напряглись, лоб покрылся испариной; он уподобился тетиве, с которой вот-вот сорвется стрела. Никогда еще его воля не подвергалась подобному испытанию, хотя он и не сомневался, что Флора будет принадлежать ему.– Пожалуйста, – пробормотала Флора. – Уходите!Маклейн, не отвечая, сделал шаг к ней, и Флора, шагнув назад, уперлась спиной в подоконник. Дальше отступать было некуда. Она посмотрела на Лахлана с недоверием, и впервые он заметил в ее взгляде нерешительность.Разделявший их воздух сгустился. Его желание стало почти осязаемым, когда он заметил, что Флора дрожит от холода, выйдя из ванны. Лахлан подумал о том, как смог бы разогреть ее и сделать еще более влажной. Инстинктивно он протянул к ней руку и услышал, как резко она втянула воздух, когда его пальцы прошлись по влажной шее, ключице и тяжелой округлости груди.Тыльной стороной пальца он провёл по коже, и когда ее сосок отвердел, ощутил прилив крови к своим чреслам с такой силой, что едва не пошатнулся.– Ты моя! – Его голос звучал так громко и отчетливо, что щеки Флоры запылали, а в ее взгляде он прочел замешательство. Неужели поцелуй настолько ее напугал?– Пожалуйста, – прошептала Флора.Это можно было истолковать и как нежный призыв, и как знак недоверия. «Пожалуйста, да» или «Пожалуйста, нет».Немного поколебавшись, Лахлан отступил, понимая, что сейчас лучше остановиться. Его тело пульсировало желанием, но он не хотел пугать Флору. Она все же была девственницей, а то, чем он хотел бы с ней сейчас заняться, вогнало бы в краску и отъявленную шлюху.К тому же их соитие будет для нее болезненным: терпение в вопросах страсти не входило в число его добродетелей.Переведя взгляд на сундучок, Лахлан кивнул:– Я тут принес кое-что, и, думаю, это должно принадлежать тебе.Флора пригляделась получше, и глаза ее засияли.– Мое платье!Лахлан усмехнулся.– Я заподозрил, что в ящике есть нечто, в чем ты, возможно, нуждаешься.Она с пристрастием вглядывалась в его лицо, будто он ненамеренно приоткрыл ей что-то в себе.– Это очень благородно с вашей стороны. Благодарю.– Я пришлю Мораг помочь тебе одеться, – пообещал Лахлаи, смущенный тем, что прочел в ее взгляде. Внезапно он тоже почувствовал себя обнаженным.Повернувшись, горец направился к двери, не осмеливаясь снова посмотреть на нее, не доверяя себе. Девственность Флоры Маклауд висела на волоске, и теперь у него появилось еще больше оснований поспешить со свадьбой, чем прежде. Определенно это произойдет скорее, чем она думает.Сделав большой глоток вина, Лахлан угрюмо посмотрел на дверь. Со своего места за столом он мог наблюдать за дверью через зал, заполненный его людьми. Он ушел из комнаты Флоры почти час назад, но, несмотря на его предупреждение, она до сих пор не появилась. Неужели она испортит праздник только для того, чтобы позлить его?Эта женщина оказалась твердым орешком и неожиданным испытанием. Лахлан не ожидал, что найдет в ней женщину, ни на кого не похожую, уверенную в себе, решительную и сильную.Он сделал еще глоток, пытаясь избавиться от возникшего в его сознании видения длинных ног, округлых ягодиц, казалось, созданных для того, чтобы охватить их руками, грудей, вылепленных для возбуждения мужских фантазий. Он пытался отогнать эти картины, но, как видно, они запечатлелись в его сознании надолго.Лахлан боялся спать. Долгие темные часы растягивались в его воображении до бесконечности, и ничто не обещало облегчения, кроме собственной руки, чтобы сразиться с этими дразнящими эротическими видениями: ее обнаженным телом, возвышающимся над ним, роскошью грудей, колышущихся в ритме их любовного объятия. Одна мысль об этом вызывала тяжесть и томление в его чреслах.Черт возьми, ему так нужна женщина! В итоге у Лахлана возникло искушение прибегнуть к помощи любовницы нынче же вечером. Шинейд сидела за столом напротив, и он читал упрек в ее взгляде; по крайней мере она заслуживала объяснения, а он – облегчения.Но все мысли о другой женщине улетучились из его головы, как только Флора вошла в комнату. У него перехватило дух, когда он увидел эту необычную девушку, направлявшуюся к нему. В ней была царственная грация, и казалось, что она плывет по воздуху, а на ее золотых волосах играли блики от пламени свечей, создавая вокруг головы нечто вроде полупрозрачного мерцающего сияния.В зале, где до этой минуты гремели хриплые голоса, вдруг стало тихо: все словно почувствовали, что здесь ей не место: башня замка Дримнин оказалась слишком ничтожной оправой для такого великолепия.На Флоре было платье из французской золотой парчи с низким квадратным вырезом и туго обтягивающим стан корсажем, с рукавами и лифом из шелка цвета слоновой кости, вышитыми золотом и украшенными сотнями крошечных жемчужин. Юбка с фижмами выглядела относительно скромно по сравнению с принятыми при дворе, как и пышный гофрированный воротник, обрамлявший лицо. Длинные светлые волосы были уложены в сложную прическу, которую прежде Мораг ни разу не делала Флоре. Общее впечатление от ее появления оказалось сногсшибательным; цена всего туалета, вероятно, была столь велика, что на эти деньги можно было бы кормить весь клан Маклейнов в течение нескольких месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77