– Я бы на таких условиях ни за что не вышла замуж.Лахлан нахмурился.– Речь не о тебе, а о Мэри. Это не твоя борьба, а ты воспринимаешь все как свой личный крестовый поход.– Ты не прав. – Флора энергично покачала головой. – Нельзя лишать Мэри шанса на счастье. Я надеялась, что ты поймешь.– Но дело здесь не только в чувствах…– Да? А ты говорил…– Я обещал подумать и сделал это.– Но…– Не пытайся манипулировать мной.– А тебе не кажется, что все обстоит как раз наоборот? – спросила Флора, намекая на то, что это он ее соблазнил.На лице Лахлана появилось странное выражение, и не впервые Флора подумала, что за этим кроется что-то, ей неизвестное.– Скажи, почему ты привез меня сюда?Лахлан смутился:– Чтобы получить свой замок, который захватил твой брат.– И для этого необходимо жениться на мне?Взгляд горца внезапно потух.– Мне показалось, что это хорошая мысль.Все инстинкты Флоры проснулись, и она отважно продолжила допрос:– Почему?Лахлан пожал плечами:– Причин много.– Например?Ее настойчивость раздражала горца, и это раздражение становилось все более очевидным: его губы сжались, вокруг рта образовались резкие линии.– Что ты хочешь услышать от меня, Флора? Я знаю твое отношение к браку: ты боишься стать брачной наградой и поэтому…– Постой! – Флора решительно тряхнула головой. – Я задала вопрос.– Но ты красива, богата, у тебя связи с могущественными людьми и… – Лахлан жестом указал на ее амулет: – У тебя есть символ, означающий для моего народа конец восьмидесятилетнего проклятия. Я был бы глупцом, если бы не хотел жениться на тебе.Флора вздрогнула. Она просила сказать правду, и он ее сказал, но тогда почему эта правда оказалась для нее такой мучительной?Должно быть, горец ощутил ее боль, вызванную его признанием, и потому в следующую минуту она оказалась в его объятиях.– Все сказанное вовсе не означает, что я не могу желать тебя всем сердцем.Флора кивнула: она не сомневалась, что Лахлан говорит правду.– А других причин нет?Лахлан пожал плечами.Почему она постоянно подталкивает его? Неужели нельзя оставить все как есть? Конечно, когда-нибудь он расскажет ей правду, но это время еще не наступило.Внезапно у Лахлана возникло ощущение, что его разрывают на части, вынуждают сделать выбор между двумя далеко не лучшими возможностями. Он мог рассказать Флоре о своей сделке с Аргайлом, рискнуть жизнью брата и судьбой клана или солгать и рассказать ей, что у него не было иной причины желать жениться, кроме той, о которой он ей уже сообщил.Сейчас Флора колеблется, мечется между желанием покориться ему и страхом повторить судьбу матери. Если бы он рассказал ей все, это только подтвердило бы обоснованность ее страхов. Разве в этом есть хоть какой-то смысл? Она неравнодушна к нему, а он нуждается в помощи Аргайла и должен сделать все, чтобы получить ее, – разве этого не достаточно?Возможно, осадив замок, он смог бы получить его обратно, но какой ценой? Клан и так уже потерял слишком много людей, а война только еще сильнее разгневала бы короля, желавшего покончить с феодальными распрями.Но был еще брат, заключенный в замок Блекнесс, «Замок Тьмы», – неприступную твердыню короля.Ему никогда не добиться освобождения брата без помощи влиятельного Аргайла.Сейчас, в итоге столкновения всех этих противоречивых обстоятельств, создалась невыносимая ситуация и с ней необходимо было покончить как можно скорее.Ожидая ответа горца, Флора не сводила с него настороженных глаз.– Почему ты пытаешься отрицать значение того, что произошло между нами? – спросил он с гневом. – Неужели ты настолько обеспокоена тем, как прожила жизнь твоя мать, что сама предпочитаешь закончить ее в одиночестве?Флора отпрянула, будто он ее ударил.– Конечно, нет. Похоже, ты меня совсем не понимаешь…Она попыталась отвернуться, но Лахлан схватил ее и развернул лицом к себе; его тело напряглось от гнева и желания.– Детка, ты напугана – так напугана, что не решаешься рисковать и отвергаешь каждого, кто к тебе приближается. Вся твоя жизнь – это отклик на судьбу матери, будто вы одно и то же и тебе предстоит прожить ее жизнь. Ты даже не способна понять, кто желает тебе зла, а кто добра…На щеках Флоры вспыхнули алые пятна.– Как ты смеешь! У тебя нет права…– Нет? Напрасно ты так думаешь. В ту минуту, как ты мне отдалась, я заслужил это право. Неужели я могу преследовать какую-нибудь цель, кроме заботы о нас обоих? И какая разница, как это осуществится?Лахлан сознавал, что пытается убедить себя почти в такой же мере, как и ее, а значит, оказывается в опасной близости к истине.– Для меня это важно, – с вызовом ответила Флора, и глаза ее сверкнули. Она одновременно казалась такой гордой и такой уязвимой, что Лахлану захотелось заключить ее в объятия и поцелуем прогнать ее страх.– Знай, я никогда тебя не обижу, во всяком случае, намеренно; напротив, я хочу тебя защитить и позаботиться о тебе. Разве в этом есть что-то недостойное?Это было правдой: никогда еще Лахлан так сильно не желал женщину, как желал Флору.– Возможно, ты слишком много думаешь… не о том. – Порывисто прижав Флору к себе, Лахлан ощутил ее тающее в объятиях тело… жаждущее его, и кровь забушевала в его жилах.– Мне пора. – Он с силой отстранил ее. – Обещаю, мы еще вернемся к этому разговору.Флора долго смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом покачала головой:– Ты так и не сказал, куда собираешься.При этом напоминании Лахлан поморщился. Может, рассказать ей о притеснениях, которые его люди терпят от Гектора на Колле? Но поверит ли она его словам без убедительных доказательств?– Я должен посетить кое-какие свои земли и вернусь сегодня поздним вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77