Такое прозябание не имеет конца.
Ее лицо вспыхнуло.
– Я и не воображаю, будто меня ждет легкая, жизнь.
– Легкая? – хрипло засмеялся он. – Это мягко сказано. Ты и месяца не протянешь.
Глаза у нее вспыхнули, и он понял, что зашел слишком далеко.
– Как ты можешь так относиться ко мне! Разве я в чем-нибудь уступаю женщинам твоего клана? Я не какая-нибудь изнеженная принцесса, и не хочу, чтобы со мной так обращались. Я сама могу решать, и мне не нужен чересчур заботливый рыцарь в блестящих доспехах, который думает, будто знает, что для меня лучше. То, о чем ты рассказываешь, ужасно, я не хочу приукрашивать положение твоего клана, но только ты можешь сделать меня счастливой… Я люблю тебя, и лучше ад с тобой, чем рай без тебя.
Господи, подумал Патрик. За этим милым девичьим образом кроется такой мужественный характер.
– Если ты не хочешь взять меня в жены, так и скажи, но не пытайся отпугнуть меня, потому что это тебе не удастся.
Патрик выругался про себя и стоял, будто окаменев. Как поступить? Он ведь только пытается спасти ее от нее же самой.
– Дело не в том, чего я хочу. – Он посмотрел ей в глаза. – Господи, Лиззи, ты меня убиваешь. Я только пытаюсь поступить правильно.
Она наклонилась к нему. Ее грудь мягко прижалась к его груди, в ее глазах мелькнул луч надежды.
– Тогда остановись. Это и есть правильный поступок. – Она схватила его за руку. Ее теплые нежные пальцы переплелись с его пальцами. – Дай мне год, чтобы я могла доказать это тебе. Если я не выдержу, ты сможешь спокойно уйти.
Он застыл, поняв, что именно она ему предлагает. Ударить по рукам. Древний горский обычай, который не слишком одобряет церковь, но который все еще существует. Год? Но если она станет его, он никогда, не захочет отпустить ее.
Глядя в ее большие синие глаза, он понимал – с судьбой не поспоришь. Он любит ее и, видимо, зря пытался найти причины, чтобы им не быть вместе.
Он поднес ее руку к губам.
– Перед лицом Господа я, Патрик Макгрегор, обещаю тебе, Элизабет Кэмпбелл, свою верность. Я согласен быть связанным с тобой на год и один день по древнему обычаю и ударить по рукам.
– Перед лицом Господа я, Элизабет Кэмпбелл, обещаю тебе, Патрик Макгрегор, свою верность. Я согласна быть связанной с тобой на год и один день по древнему обычаю и ударить по рукам.
Закончив, она широко улыбнулась, и Патрик почувствовал, что необыкновенно счастлив.
Он нежно коснулся губами ее губ, скрепляя их обет благоговейным поцелуем. Важность этого момента навсегда запечатлелась в его душе.
Он поднял ее на руки и понес к соломенному тюфяку у камина.
– Твоя нога, – запротестовала Лиззи.
– Все в порядке, – успокоил ее Патрик.
Он снял с ее плеч плед и расстелил его на тюфяке. Затем сбросил расстегнутый жилет, снял сапоги, а когда потянулся к рубахе, она попросила:
– Позволь мне.
От ее слегка охрипшего голоса он ощутил жар в теле, но это было ничто по сравнению с прикосновением ее рук к его телу.
Лиззи просунула руки под рубаху, провела ладонями по его груди и животу, прослеживая, изучая кончиками пальцев его крепкие мышцы, доводя его до сумасшествия своими легкими как перышко прикосновениями. Кожа у него горела, и каждый нерв вспыхивал от ее нежной ласки. Она неторопливо стягивала с него льняную рубаху через голову.
Она знала, что делает с ним, маленькая озорница, и когда ее рука начала ту же игру с завязками его штанов, Патрик схватил ее за запястье.
– Теперь моя очередь.
Он встал перед ней на колени, провел руками по лодыжкам и просунул большие пальцы под край ее рваной сорочки. Он поднимал ткань дюйм за дюймом, гладя ее длинные стройные ноги. Кожа у нее словно бархат – такая неимоверно гладкая и нежная под его грубыми пальцами. Лиззи может быть маленькой и хрупкой, но она создана для него.
Когда его руки закончили свое исследование каждого дюйма сливочной гладкой кожи, он стал покрывать поцелуями все изгибы ее лодыжек, маленьких колен, нежные внутренние поверхности бедер, поднимая ткань все выше и выше, пока его губы подбирались к ее нежному лепестку. Ее запах заполнил его, проникая в самую глубину, вызывая темные первобытные желания.
Ему хотелось зарыться головой между ее ног и пробовать ее на вкус, но он заставил себя двигаться медленно – впитывая каждый миг ее наслаждения.
Она вдруг сжала ноги, тело напряглось, сопротивляясь, но он раздвинул ее ноги.
– Нет, – протестовала она. – Ты Асе не собираешься… Она задохнулась. Слова перешли в стон, когда он лизнул ее влажную женскую сердцевину.
Он закрыл глаза и застонал, наслаждаясь ее вкусом и женским запахом.
Ноги ее дрожали, и она схватила его за плечи, когда его язык скользнул вглубь. Она такая теплая и нежная. Такая восхитительно влажная. И на вкус сладкая как мед.
Ее пальцы вцепились в его плечи, он усилил давление.
Она застонала, обезумев.
– Пожалуйста, – прошептала она, вцепляясь пальцами в его волосы.
Ее страсть давала ему свободу действий. Он обхватил ее нежные ягодицы, проникая языком глубоко в нее. И потом он почувствовал, как ее тело сжалось и дернулось – как раз тогда, когда она испытала острое наслаждение.
Ее стоны звучали для него счастливой музыкой.
Только когда тело ее перестала сотрясать дрожь, он раздел рубашку Лиззи и положил на постель. Голую. Удовлетворенную. Взгляд у нее был мягкий, томный, а щеки пылали от наслаждения. Никогда еще она не выглядела такой красивой.
«Моя жена».
Грудь его горела от восхищения. Он был тронут до глубины души остротой ощущений, самых прекрасных в его жизни.
Не в силах ждать ни минуты, Патрик сбросил оставшуюся одежду и встал между ее ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91