Грейдон пошел было к горящему камину, но тут повернулся и пристально посмотрел на своего гостя.
– Долтри в порядке?
Кардемор пожал плечами.
– Пустяковая рана на левой руке. Ничего серьезного.
– Пустяковая?
– В него стреляли. Ничего другого не оставалось. Он рвался к коляске. Его надо было остановить. Пуля прошла навылет вот в этом месте. – Кардемор показал место повыше локтя на левой руке. – Он прекрасно себя чувствует, уверяю вас. Я сам довел его до гостиницы, в которой находились Маргарет и Изабель, и позаботился о том, чтобы лекарь перевязал ему рану.
Грейдон опустился на ближайший стул.
– Вы отвели его? – Он смотрел на Кардемора, пока не понял все до конца. – А, понятно. Вы направлялись из тайного места, чтобы спасать леди Маргарет и леди Изабель, и на полпути встретили своих людей и лорда Долтри. Так?
Кардемор кивнул.
– Не смог я предстать романтичным героем в глазах моих дам, как рассчитывал, зато Изабель в восторге от лорда Долтри. Он очень возвысился в ее глазах, как вы понимаете. Она считает, что храбрее его нет никого на свете. Ваш друг сейчас у себя дома. Небось спит как младенец.
На Грейдона навалилась усталость. Он пытался с ней бороться.
– Я навещу его, как только Лили станет лучше. Нас вы тоже собирались освобождать?
– Прямо с рассветом, – сказал Кардемор. – Я и мои люди приготовились разыграть в вашу честь превосходную сцену небольшого сражения. Я, разумеется, стал бы возмущаться тем, что вы провели ночь взаперти с моей сестрой. Дальше должно было сработать ваше собственное благородство. Так оно и вышло.
Грейдон ничего не ответил на это. Он взъерошил волосы и уставился на огонь.
– Вы можете отказаться жениться на ней, – сказал Кардемор. – Еще не поздно.
– Поздно, – мрачно ответил Грейдон. – Для вас. – Он взглянул на Кардемора. – Вы хотели найти такого мужа для своей сестры, который бы действовал по вашей указке, чтобы ее счастье всегда находилось в вашей власти. Но вы просчитались. Лили начнет презирать вас, если когда-нибудь узнает правду. Так что теперь вы в моей власти. Если вы хотите обрести хоть какую-то надежду…
– Надеждам конец, – отрезал Кардемор, и Грейдон покачал головой.
– Вас слишком обуревает гордыня, как всех в том мире, откуда вы пришли. Но я не хочу, чтобы Лили была такой же. Сейчас она находится в моем мире, и так будет до конца ее дней. Ее счастье в моих руках.
Кардемор выдержал его взгляд. Его лицо ничего не выражало.
– Позвольте мне увидеть ее, прежде чем я уйду.
Его просьба совершенно не тронула Грейдона. В нем не было сочувствия. В нем ничего не было, кроме усталости.
– Вы не увидите Лили ни сейчас, ни даже завтра. Пришлите сюда леди Маргарет, если хотите знать, в каком она состоянии.
Кардемор стоял как каменный.
– Я готов умолять вас, если это то, чего вы хотите.
Грейдон еле держался. Его глаза слипались от усталости.
– Единственное, чего я хочу, – это чтобы вы ушли. На похороны я позову вас первого. Это все, что я могу вам сейчас обещать.
Кардемор ничего не ответил. Через минуту он повернулся и вышел.
Грейдон медленно поднялся по лестнице и, не обращая внимания на жгучую боль в мышцах, направился в комнату, в которой лежала Лили. Еще в дверях он почувствовал запах крови. Экономка выносила полный таз. Доктор Паттерсон закончил перевязывать рану, через которую пускал кровь, и поднял взгляд на Грейдона. Лили лежала бледная и недвижимая. Лишь ее грудь тяжело вздымалась и опускалась. Она хватала ртом воздух, как тонущий человек.
– Улучшения, на которое я надеялся, не произошло, – тихо сказал, поднимаясь, доктор Паттерсон. – Боюсь, что нам надо готовиться к худшему. Придется немедленно уведомить ее семью.
Грейдон почувствовал, как на него навалилась тяжесть. Все вокруг потемнело.
– Когда?
– Возможно, к ночи. Может быть, к завтрашнему утру. Трудно сказать. Я пришлю сиделку ухаживать за ней. Или вы хотите, чтобы я сам остался?
– Нет. Никого не надо. С ней останусь я.
– Но, милорд…
Грейдон уже пересек комнату и встал возле кровати.
– Оставьте нас. Все, – сказал он.
Слуги заторопились к выходу. Грейдон даже не посмотрел в их сторону.
Когда все ушли, он долго стоял, глядя на больную и прислушиваясь к ее тяжелому дыханию.
– Лили, – прошептал он. – Ты должна жить. Должна. Я тебе помогу. – Он медленно опустился на колени рядом с кроватью. – Я буду молиться, чтобы Бог не забирал тебя. Слушай. – И он начал шептать слова молитвы. Торопливо, неразборчиво. Он знал, что понять их нельзя, но Господь поймет, что он хочет сказать. Конечно, поймет.
Грейдон уткнулся лицом в матрас, сжав кулаки и чувствуя свою полную беспомощность.
– Боже милосердный! Что это ты делаешь на полу!
Кулаки Грейдона разжались. Он поднял голову и посмотрел в сторону дверей спальни.
– Мама, – прошептал он. – Ты здесь.
Она стаскивала перчатки.
– Конечно, здесь, – сказала она с упреком, направляясь к нему своей летящей походкой. – Ты же посылал за мной. Разве не так? Дорогой мой, тебе надо лечь в постель! Вставай-ка с пола. – Она взяла его за руку и попыталась поднять, но он вместо этого обвил ее руками и прижал к себе.
– Мама, ты должна мне помочь. Доктор Паттерсон сказал, что она умирает.
– Что ты! – Мать Грейдона ласково погладила сына по голове. – Она не умрет, дорогой. Я не позволю. А ты ложись в свою постель и хорошенько выспись. У твоих сестер и у меня уйма дел. И ты должен оставить нас одних, чтобы мы могли ухаживать за нашей больной. Леди Лилиан? Так, кажется, ее зовут? Ба! Да какая она хорошенькая! Вставай на ноги, дорогой. – Она помогла ему встать и, обняв одной рукой, повела в соседнюю комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63