Через несколько минут Изабель услыхала, как он отворил входные двери, как тихо открылась и закрылась дверь его комнаты. Затем все смолкло, и наступила тишина. Внутренняя, соединявшая Спальни супругов дверь теперь почти все время была закрыта, и Изабель не могла слышать Джастина, как бывало раньше.
Вздохнув, Изабель отошла от окна и присела на краешек своей кровати, ожидая, когда придет Оделин и поможет ей приготовиться ко сну. Прежде они с Джастином сами помогали друг другу раздеться, но это было давно. Все изменилось с того злосчастного дня, когда она потеряла ребенка. Прошло уже более месяца, а Джастин даже не прикасался к ней. Он обращался с ней ласково и приветливо, как и подобает любящему мужу, но вместе с тем старательно держался на расстоянии. Иногда Изабель казалось, что хуже этой муки может быть только смерть.
Несколько раз по ночам, словно в наваждении, Изабель, вздрогнув, вдруг просыпалась, ей мерещилось, будто Джастин снова рядом – стоит возле ее кровати или сидит подле нее, шепотом говорит что-то, ласкает волосы и целует лицо. Но всякий раз, проснувшись, она понимала, что по-прежнему одна, что в комнате темно и тихо и лишь поленья чуть слышно потрескивают в камине.
Такие сновидения и грезы были истинной пыткой, но мучительней всего было то, что Джастин не лежит рядом с ней в постели. Она никогда раньше не подозревала, что женщина может так желать мужчину, что может любить столь глубоко и страстно, тосковать так неистово, так горячо желать услышать его голос – хоть на мгновение – или ощутить на губах его поцелуй. Однако Джастин больше не стремился делить с ней ложе и спать в одной постели, и даже более того – находиться в одной комнате, ведь теперь он мог проводить все свое время с Эвелиной. А в те редкие дни, когда Джастин заговаривал с женой, он упорно отводил глаза в сторону, словно опасался встретиться с ней взглядом. Похоже, с печалью думала Изабель, он внезапно разлюбил ее.
– Я должна уехать, – прошептала она, хотя не раз повторяла эти слова в мыслях. – Я больше не нужна ему…
Если бы только дитя не погибло! Как прекрасна была бы их жизнь… Даже если Джастин разрешит Эвелине поселиться в Тальваре на положении его официальной любовницы, Изабель, по крайней мере, могла бы найти утешение в своем ребенке и оставаться законной женой Джастина. Она не сомневалась, что Джастин никогда не выдворит ее из замка. Ведь если бы она подарила ему дочь, он не допустил бы, чтобы его ребенок жил на положении незаконнорожденного. Возможно, он даже продолжал бы делить с Изабель супружеское ложе в надежде, что она родит ему наследника. А теперь Эвелина подарит ему детей, если он сделает ее своей женой вместо Изабель. Да, он, несомненно, предпочтет Эвелину, с отчаянием размышляла Изабель. Почему бы и нет, ведь он ее любит.
– Что же теперь станется со мной? – всхлипнула Изабель, закрыв лицо руками и пытаясь сдержать непослушные слезы. Она пролила море слез, оплакивая гибель своего несчастного младенца, и смертельно устала от невыносимой боли. – Что теперь будет с Сенетом? Неужели сэр Джастин действительно прогонит нас? Может быть, он позволит нам отправиться к сэру Александру?
Сэр Александр, несомненно, с охотой примет их и позволит у него поселиться, если только Изабель согласится стать его экономкой и советчицей в торговых делах.
Но, Господи, неужели Джастин и в самом деле выгонит ее? Неужели скажет ей мягко, как обычно, что совершил ошибку, взяв в жены ее вместо Эвелины? И теперь ему желанна Эвелина, а вовсе не Изабель? Не она… Разумеется, не она, ведь теперь он может заполучить такую красивую и умную жену…
Дверь между комнатами супругов неожиданно распахнулась, и Изабель вскочила с кровати, когда на пороге ее спальни появился Джастин.
– Изабель… – нерешительно заговорил он, словно спрашивая разрешения войти, и, увидев ее, повторил: – Изабель… – и направился к ней, протягивая руку. – Ты плачешь?
– Нет, – отвечала она, но его пальцы коснулись ее щеки, и он ощутил влагу от высыхающих слез.
Рука Джастина нежно гладила ее лицо, ее волосы. Он явно был встревожен. Изабель поняла, что Джастина беспокоит ее состояние. Впрочем, с таким же сочувствием он мог бы смотреть на любое создание, вызывающее у него жалость.
– Ты устала, – сказал он. – И еще не вполне оправилась после болезни. Позволь мне помочь тебе раздеться.
– В этом нет необходимости. – Сердце ее заныло при мысли, что он сделает это, не испытывая к ней никакого желания, а ведь совсем недавно все было иначе. – Оделин должна прийти с минуты на минуту.
– Нет, она не придет, – ответил он с улыбкой. – Я сказал ей, что сегодня вечером сам буду прислуживать моей жене, и ей вовсе не следует сюда являться. Надеюсь, ты не сердишься на меня? – Его пальцы нащупали застежки кожаного пояса на талии Изабель.
Она нервно проглотила комок, вставший в горле.
– Разве я осмелюсь сердиться? Ведь ты – хозяин Тальвара и волен поступать, как тебе заблагорассудится.
Он швырнул пояс на кровать.
– Да, так оно и есть, – проговорил он, распуская шнуровку на корсаже. – Тебе неприятно, что муж решил поухаживать за тобой?
Изабель опустила голову.
– Нет, приятно, – сказала она.
– Я так желал этого, – молвил он, слегка поворачивая ее, чтобы удобнее было спустить с ее плеч тяжелое теплое платье. Через несколько минут на Изабель осталась лишь нижняя сорочка. Положив платье рядом с поясом, Джастин ласково усадил Изабель, а затем опустился перед ней на колени, продолжая раздевать ее.
– Завтра утром Хьюго уезжает в Брайарстоун, – заговорил он, нарушая повисшее в спальне томительное молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102