Твое прошлое, твои чувства не должны быть тайной.
– Я расскажу тебе все, что ты хочешь обо мне знать, Аланис, но должен предупредить, что кое-что тебе вряд ли понравится. Если у тебя есть сомнения, лучше уйти сейчас и вернуться домой с Саллахом. Чтобы потом ни о чем не сожалеть. Но если ты решила остаться со мной, – его голос смягчился, – ты станешь моей. Во всех отношениях. Никаких побегов. Никаких слез. Никаких сожалений.
Отсутствие сожаления – самое трудное из обещаний. Ей вспомнились слова Саллаха: «Рискни сердцем».
– Никаких сожалений, – прошептала Аланис и поцеловала его в плечо. – Возьми меня.
– Ты никогда не пожалеешь об этой ночи, amore. Клянусь.
Сегодня она от него не убежит. Он об этом позаботится. Эрос взял ее за руку и повел к своей постели.
На столике возле кровати он зажег свечу и откинул с плеч Аланис длинные пряди. Затем потянул завязки ее ночной сорочки.
Шелк упал к ее ногам каскадом волн. Эрос судорожно вздохнул.
– Ты еще прелестнее, чем я себе представлял, ninfa bionda. Ни одну женщину я не хотел так, как тебя. Ты сказала: «Возьми меня». Повтори это, Аланис.
Она обняла ладонями его лицо.
– Возьми меня, Эрос. Я хочу тебя. Как же я тебя хочу!
Эрос покрыл поцелуями все ее тело, в то время как рука скользнула вниз, к самому интимному уголку. Он проник пальцами в ее лоно.
Аланис застонала и приподняла бедра. Эрос продолжал работать пальцами.
– Эрос, я больше не могу…
– Я тоже. – Аланис почувствовала, что его плоть, твердая как камень, заполнила ее всю, разрывая на части.
– Эрос, остановись! – закричала она. Но он уже вошел в нее, и Аланис услышала, как он застонал. Боль была невыносимой. Эрос стал двигаться. – Остановись, Эрос, пожалуйста! Очень больно! – Аланис всхлипнула.
Он замер.
– Не плачь. – Он поцеловал ее в мокрые щеки и опухшие губы. – Больно больше не будет. Обещаю. Только приятно.
Боль отпустила. Аланис ощутила в себе его пульсацию. Он приподнялся на локтях и снова вошел в нее и стал медленно двигаться.
Аланис тоже стала двигаться, стараясь подстроиться под его ритм.
– Теперь лучше? – спросил Эрос.
– Да.
Его бедра двигались все быстрее.
– Я горю… сгораю в тебе, любовь моя.
Стиснув зубы, он удвоил скорость, стараясь сохранить самообладание.
Аланис била дрожь.
– Не мешай себе. – Он приковал ее взгляд. Его бедра взлетали и опускались. – Пусть все произойдет.
Ее тело требовало развязки. Она стонала, сжимая пальцы, в попытке взлететь на вершину блаженства. И когда это наконец произошло, Эрос, излив в нее семя, тяжело дыша, упал на кровать.
Дыхание Эроса стало ровным, и Аланис подумала, что он уснул. Спрятав лицо у него в волосах, она прошептала:
– Я люблю тебя.
Ответа не последовало. Аланис не знала, слышал он ее или нет.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эрос.
– Прекрасно, – прошептала Аланис, – а ты?
– Я чувствую себя счастливым, – ответил Эрос и пылко ее поцеловал.
После долгой паузы Аланис спросила:
– Эрос, ты женат?
– Нет.
– А был?
– Нет.
– А как это было у тебя в первый раз?
Он округлил глаза.
– Кем была твоя первая женщина?
– Она была горничной в доме герцога Д'Эсте, где я воспитывался с двенадцатилетнего возраста. Мне было пятнадцать. Ей – двадцать пять. Ее звали Алессандра. Как-то ночью она пришла ко мне в спальню, и я сделал то, чего она от меня хотела. Никакой романтики.
– А была женщина, которую ты любил и которая предала тебя?
– Я никогда никого не любил.
Эрос встал, ополоснул лицо, подошел к окну и задумался. Аланис потянулась за ночной сорочкой, когда Эрос нарушил молчание:
– Это было в 1689 году. До Рождества Христова оставалось два дня. Стояли плотные холода. В Милане было темно и тревожно. Обычно на другое утро мой отец ходил к обедне в церковь Сан-Франческо. Но следующее утро для него не наступило.
Аланис уронила сорочку и, откинувшись на подушки, натянула на себя одеяло.
– Я возвращался домой из Феррары, где находился на воспитании у герцога Д'Эсте, члена нашей семьи и союзника. – Эрос со вздохом провел по волосам. – Согласно обычаю, обучением будущего герцога должен заниматься не отец, а кто-то другой. У меня было много наставников. По четырнадцать часов в день я изучал философию, искусство, науку, астрономию, языки и многое другое, чтобы потом занять свое место среди равных. У меня были учителя фехтования, танцев, верховой езды. На турнирах я завоевал право нести знамя Вайперов, но в основном я изучал военное искусство. Потому что для Милана сила – это все, и управлять им мог только сильный герцог.
– Неудивительно, что ты стал в Алжире раисом, внушающим страх, – прошептала она. – Тебя воспитывали как бесстрашного суверена, чтобы ты занял место твоего отца, Вайпера Миланского. – Эрос был любимцем короля Франции и имел свободный доступ в Версаль. Король Людовик наверняка знал юного Стефано Сфорца с детства. – Ты что, совсем не проводил время со своей семьей, пока рос? – спросила Аланис.
– Проводил. Я приезжал домой на каникулы. Отец возил меня по Ломбардии, Эмилии и другим провинциям, знакомя с моими будущими владениями. Это было лучшее, хотя и очень трудное для меня время, – Эрос грустно улыбнулся. – Матушка всегда жаловалась, что практически не видит меня, что отец сбывает, что я всего лишь подросток, а не один из его стойких титанов. Отец был жестким ломбардским герцогом. В отличие от меня, маменькиного сынка, испорченного ребенка, хотя многие считали, что я вылитый отец.
Аланис не ошиблась в нем. Эрос обладал нежной, отзывчивой душой. Такого ребенка могла воспитать только любящая мать.
– Когда в тот вечер я въехал в Порта-Джовиа, то сразу понял, что что-то произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94