Стоя в лифте рядом с ним, Элис переживала отвратительные минуты. Желудок словно переворачивался, в голове было пусто. Она чувствовала, что, если Мигель сейчас не заговорит, по ее щекам потекут слезы. Тот, вероятно, понимал, что своим молчанием третирует Элис, потому что в качестве своеобразной компенсации поддерживал ее с подчеркнутой нежностью. И тем не менее одного этого участия было достаточно, чтобы усилить ощущение ее беспомощности.
Только непонятно, почему он зажал меня в угол, вдруг пронеслось в голове Элис. Почему он вдруг вновь стал бодр и почти весел? И почему расположился так близко, что от его волшебных запахов голова закружилась еще больше?
Заглянув в расширенные глаза Элис, Мигель вдруг спросил ее о чем-то по-испански. Из сказанного можно было разобрать лишь слово «бьен».
– Что стало с твоим английским? – спросила Элис с легким оттенком раздражительности, подсознательно пытаясь при помощи сварливого тона скрыть свое плачевное состояние.
– С ним все в порядке. – Он вновь был невозмутим.
– Тогда будь добр, говори так, чтобы я понимала. – Фраза прозвучала резковато, но Элис уже было все равно.
Дверцы лифта разъехались. И, наверное, вовремя, потому что Мигель, судя по выражению его лица, готов был сказать что-то малоприятное. Понимая, что ведет себя глупо, Элис, тем не менее, демонстративно отвернулась от своего неотразимого любовника и шагнула в холл. Он молча последовал за ней.
В эту минуту зазвонил телефон. Она на миг остановилась, соображая, где находится ближайший аппарат, потом повернула к кабинету.
– Я подойду, – опередил ее Мигель.
Элис ничего не имела против, тем более что звонили наверняка ему. Задержавшись у зеркала, она услыхала, как Кальсада назвал себя, после чего наступила тишина, словно он выслушивал какое-то сообщение. Непонятно отчего, но у Элис вдруг тревожно сжалось сердце. После паузы до нее донеслась испанская речь. Он как будто спрашивал о чем-то своего собеседника. Через минуту разговор был окончен.
Оглянувшись, Элис увидела, что Мигель стоит у стола, хмуро глядя в противоположную стенку. Когда он наконец двинулся, Элис тоже сделала к нему несколько робких шагов.
– Что-то случилось?
– Нет, – ответил Мигель, но это была явная ложь. – Мне нужно отлучиться.
Он быстро прошел мимо Элис, даже не бросив на нее взгляда, и умчался в лифте. Вот как не хотелось ему начинать тяжелый, но неизбежный разговор о разлуке! Чтобы отсрочить беседу, Мигель с радостью воспользовался первым подвернувшимся предлогом и был таков.
Признаться, Элис задело поведение Мигеля. Помрачнев, она направилась в кабинет и тяжело опустилась на стул. Через минуту ее внимание привлек красный мигающий огонек на телефонном аппарате. Кто-то звонил, но Мигель, должно быть, отключил звук.
Элис сняла трубку, и сразу же ее полоснул по сердцу истерический женский голос, говоривший на смеси испанского и английского.
– Мигелито! Почему ты не отвечаешь? Я звоню, звоню… – Похоже, это была сестра Кальсады, Марта. За время работы в компании Роберта Элис уже несколько раз приходилось слышать ее голос. Последовало несколько фраз на испанском, затем имя «Боб» и почти сразу же слово, заставившее Элис похолодеть.
Потому что существовала несомненная связь между именем Роберта и названием известной больницы, находящейся здесь, в Майами.
С Бобом что-то стряслось!
Элис сорвалась со стула и побежала…
10
Мигель стоял, обнимая плачущую Марту, которая беспрерывно что-то говорила, и думал лишь об одном – как он от всего этого устал.
– Он признался, Мигелито! – всхлипывала сестра. – Сначала он как-то странно себя вел, затем настоял на том, чтобы мы вернулись домой. Уже в самолете у Боба случился сердечный приступ. И вот тогда, думая, что умирает, он решился рассказать мне все! – Марта промокнула глаза платочком. – Представляешь, каково мне было выслушивать его… Подумать только: переспал с женщиной, сделал с ней ребенка! Обманул меня, окунул в грязь, а теперь еще и умирать собрался. И все это на мою голову!
– Боб выдюжит, Марта, – погладил Мигель сестру по плечу. Он старался держаться спокойно, хотя у самого кошки на душе скребли, а мозг отказывался переваривать только что полученную информацию. – Боб сильный, он будет жить…
Но недолго, добавил Кальсада про себя. Потому что, как только Роберт выпишется из больницы, я тут же прикончу его собственными руками вместе с распрекрасной Элис Слейтон!
При мысли о ней Мигеля словно что-то в сердце ужалило, впору самому ложиться на больничную койку. Ведьма, потаскушка, лживая тварь!
Затащила его в постель, рассчитывая навязать прижитого с Робертом ублюдка!
– Не успокаивай меня, он заслуживает смерти за все, что натворил! – воскликнула Марта. – Ребенок от другой женщины… Никогда не прощу!
Вот оно, испанское проклятье. Кальсада невольно стиснул зубы, поддавшись настроению сестры. О, как он понимал ее!
Звук отворяющейся двери привлек его внимание. Подняв взгляд, он едва не взвыл, потому что на пороге стояла она, все в том же вечернем платье и с серебряной ящерицей на груди, так живо напоминавшей о другом украшении. Внезапно Мигеля осенило: ту брошь Элис, должно быть, стянула из сейфа Роберта, когда по просьбе этого недотепы забирала оттуда какие-то вещи. Вероятно, тогда-то мисс Слейтон и пришла в голову мысль взять ценную вещицу в качестве платы за интимные услуги, оказанные как Бобу, так и самому Кальсаде!
У мерзавки хватает наглости являться сюда, зная, что игра окончена, да еще с видом озабоченности на лице и с этой утонченной бледностью…
– Эс инкрэиблэ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47