Но сейчас времени на это не было. Руки его сцепились.
Лицо так напряглось, что он испугался, что оно сейчас треснет и распадется
на куски, как маска, и ему не придется увидеть, что лежит под нею. Когда
он поднял глаза, рассматривающие его энергичные мужчины все еще были тут,
и ему показалось, что чувства покинули его.
Решение. Решение должно быть принять. Прямо сейчас.
- Да! - это слово никогда прежде не звучало так страшно. - Хорошо. Мы
приведем... - он запнулся, сделал глубокий вдох. - Мы приведем войска в
боевую готовность "ноль": адмирал, поднимите ваши спецсилы. Генерал
Синклер, я хочу, чтобы ваши B-1 ни на один дюйм не влезали на русскую
территорию. Вам ясно?
- Мои экипажи могут пройти по этой линии даже во сне.
- Запускайте кодовые команды.
Синклер принялся за работу на клавиатуре перед собой, потом поднял
телефонную трубку, давая устное подтверждение САК в Омаху и НОРАД в
крепость в горе Шайен, штат Колорадо. Адмирал Нэрремор взял телефонную
трубку, немедленно соединившую его со штабом военно-морских сил в
Пентагоне. В несколько минут военно-воздушные и военно-морские базы страны
заживут повышенной активностью. Шифрованные команды о нулевой боевой
готовности прошелестят по проводам и несмотря на это будут выполнены
другие подтверждающие действия на радарном оборудовании, датчиках,
мониторах, компьютерах и сотнях других элементах высокотехнологичной
военной машины также, как и десятках крылатых ракет и тысячах ядерных
боеголовок, скрытых в бункерах по всему Среднему Западу от Монтаны до
Канзаса.
Президент замкнулся. Решение принято. Председатель КНШ Бергольц
попрощался с собравшимися и подошел к Президенту, чтобы взять его за плечо
и сказать, какое правильное и твердое было это решение. После того как
военные советники и чиновники покинули Ситуационную Комнату и двинулись к
лифтам в ближайшем вестибюле, Президент остался сидеть в одиночестве.
Трубка его остыла, но он никак не мог прийти в себя и снова разжечь ее.
- Сэр?
Он подскочил, повернувшись на голос. Хэннен стоял около двери.
- У вас все в порядке?
- Все в порядке, - слабо улыбнулся Президент. Воспоминания о славных
днях астронавта промелькнули у него в голове. - Нет, Господи Иисусе, я не
знаю. Думаю, что в порядке.
- Вы приняли правильное решение. Мы оба знаем это. Советы должны
осознать, что мы не боимся.
- Я боюсь, Ганс! Я чертовски боюсь!
- И я тоже. И все другие, но нами не должен править страх.
Он придвинулся к столу и перелистнул некоторые папки. Через минуту
придет молодой человек из ЦРУ, чтобы уничтожить все эти документы.
- Мне кажется, что вам лучше послать Джулиана и Кори сегодня вечером
в подземное убежище, сразу же, как только они соберут вещи. А мы
что-нибудь придумаем для прессы.
- Разберемся, когда прибудем, мы всегда успеем.
- Ганс? - голос Президента стал мягче, чем у ребенка, - если... если
бы вы были Богом... Вы бы уничтожили этот мир?
Мгновение Ганс молчал. Потом:
- Полагаю... Я бы подождал и посмотрел. Если бы я был Богом, я имею в
виду.
- Подождал и посмотрел на что?
- Кто победит. Хорошие парни или плохие.
- А между ними есть какая-нибудь разница?
Хэннен умолк. Попытался говорить, но понял, что не может.
- Я вызову лифт, - сказал он и вышел из Ситуационной Комнаты.
Президент разжал ладони. Падающий сверху свет сверкнул на запонках,
украшенных печатью Президента США, которые он всегда носил.
- У меня все в порядке, - сказал он про себя, - все системы работают.
Что-то сломалось у него внутри, и он чуть не заплакал. Ему хотелось
домой, но дом был далеко-далеко от его кресла.
- Сэр? - позвал его Хэннен.
Двигаясь медленно и скованно, как старик, Президент встал и вышел
навстречу будущему.

2. СЕСТРА УЖАС
11 часов 19 минут после полудня (восточное дневное время).
Нью-Йорк
ТРАХ!
Она почувствовала, как кто-то ударил по ее картонной коробке, и
схватила, а затем прижала к себе поплотнее свою брезентовую сумку. Она
устала и хотела покоя. Девушке нужен сон красоты, подумала она и снова
закрыла глаза.
- Я сказал, пошла вон!
Руки схватили ее за лодыжки и грубо выволокли из коробки на мостовую.
Когда ее вытащили, она негодующе закричала и начала бешено лягаться.
- Ты, сукин сын, негодяй, оставь меня в покое, негодяй!
- Глянь на нее, какое дерьмо! - сказала одна из двух фигур, стоявших
над ней, освещенных красным неоновым светом от вьетнамского ресторанчика
напротив Западной Тридцать Шестой улицы.
- Это женщина!
Другой человек, который держал ее за лодыжки выше грязных брезентовых
спортивных туфель и вытащил ее наружу, прорычал хриплым голосом:
- Женщина или нет, а я расшибу ей задницу.
Она села. Брезентовая сумка со всеми столь дорогими ей
принадлежностями плотно прижата к ее груди. В красном потоке неона на
скуластом крепком лице видны глубокие морщины и уличная грязь. Глаза,
запавшие в фиолетовые провалы бледного водянисто-голубого цвета, светятся
страхом и злобой. На голове голубая шапочка, которую она днем раньше нашла
в опрокинувшемся мусорном ящике. Одежда состояла из грязной серой с
набивным рисунком блузы с короткими рукавами и мешковатой пары мужских
коричневых брюк с заплатами на коленях. Это была ширококостная плотная
женщина, живот и бедра выпирали из грубой ткани брюк; одежда, как и
брезентовая хозяйственная сумка, попала к ней от доброго служителя Армии
Спасения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47