И вместо возражений улыбнулся.
* * *
– Что купил? – крикнула Лайла, не успел он открыть дверь.
Эймос медленно вошел и протянул пустые руки.
– Ничего. Я в основном разглядывал витрины. Сравнивал цены. Костюмы, спортивная одежда и все такое.
– Ты выглядишь как оживший мертвец.
– Спина раскалывается. – Он снял ботинки, пиджак и лег лицом вниз на кровать.
– Ты что – обошел все магазины Лондона?
Он пожал плечами:
– Где Джасмин?
– В ванной. Миссис Пайпер пытается ее отмыть. Но это трудно.
– Вы, кажется, славно повеселились?
– Не без этого.
– Ей наверняка понравился Баттерси-парк.
– Спроси у нее.
Он начал массировать кулаками спину.
– Эймос?
– Хммм?
– Слушай, я кое-что узнала. В Лондоне есть бюро находок для вещей, оставленных в такси. На Ламбет-стрит. Любой шофер знает, где это.
– Очень интересно. Надо запомнить. Так вы двое славно провели время? В Баттерси-парк?
– Я первая, – с криком вбежала Джессика, а миссис Пайпер остановилась в дверях, похожая на Мэри Поппинс больше, чем когда бы то ни было.
– Вы тот официант, что принесли мой джин-тоник? – спросил Эймос у дочери.
– Хочешь посмотреть на мои шарики? У меня много шаров, и все разного цвета!
– Значит, мама купила тебе шары? А что ты еще ела?
– Мы не ели шары, мы их принесли.
– О!
– И знаешь, что еще?
– Что еще?
– Мамочка узнала, где Каддли.
Эймос сел на кровати.
– Она ждет меня на Ламбет-стрит. Мамочка завтра ее привезет.
– Детка… – начал Эймос.
– И мамочка купит мне открыток. Открытки со всех мест, где мы были.
– Детка, Каддли там нет.
– Откуда ты знаешь? – спросила Лайла.
– Пойди сюда, Джозефина. – Он притянул к себе дочь и взял ее ручки в свои. – Папочка целый день провел, разыскивая Каддли. Он старался изо всех сил. Ездил в собор Святого Павла и на Ламбет-стрит. И Каддли там нет. Не хочу, чтобы ты потом расстраивалась. Ее нет. Она потерялась. Но папочка сделал все, что мог, и купит новую куклу, какую ты захочешь. Поняла?
– Но мамочка сказала…
– Слушай, что говорит папочка. Не слушай мамочку, ладно?
– Ладно.
– Папочка любит тебя, детка. Он любит тебя больше всего на свете и старался сегодня, как мог. Чтобы принести тебе Каддли. Но Каддли исчезла, детка, папочка не может ее принести, ты поняла? Папочка…
– Джессика, почему бы тебе сейчас не показать миссис Пайпер свои новые прекрасные игрушки, которые тебе сегодня купили? – сказала Лайла.
– Хорошо, мамочка. – Джессика вприпрыжку выбежала из комнаты, за ней последовала миссис Пайпер, а Лайла, закрыв за ними дверь, повернулась к мужу:
– Ты лживый сукин сын.
– Что?
– Говори потише, ты, лживый мерзавец, она в соседней комнате.
Эймос вскочил с кровати.
– Ты провел весь день в поисках Каддли! Не смеши, кто тебе поверит? Ты таскался по магазинам, разглядывая витрины, прикидывая, что ты можешь приобрести на те вонючие деньги, которые сделал на своей паршивой бездарной песенке! Но ты настолько болен, что не можешь истратить ни пенни, пока не проверишь все витрины в Лондоне, сравнивая цены!
– Осторожнее, Лайла, я тебя предупреждаю.
– Ты просто посмешище, Эймос, вот кто ты такой.
– Это я должен был повести ее в Баттерси-парк. Это была наша с ней экскурсия. Она хотела пойти туда со мной, а не с тобой, и в то время, пока ты делала то, что я должен был делать, я искал проклятую куклу.
– Можешь продолжать лгать, все равно ты по уши…
– Я знаю, чего ты добиваешься, – ты хочешь ее склонить на свою сторону, но ты плохая мать, и ничто не может это изменить…
– Давай-просто-это-сделаем-немедленно!
– Что сделаем?
– Разведемся!
– О чем ты говоришь? – Он снова сел на кровать.
– О, Эймос, прошу тебя, перестань лгать. Вся эта идиотская поездка должна была спасти наш брак. Я знаю это, и ты тоже.
– Я никогда в жизни даже и не помышлял тебя оставить…
– Эймос – прекрати!
– И я действительно целый день искал Каддли!
– Прекрати, я сказала!
– Хочешь, я тебе опишу это бюро находок на Ламбет-стрит…
– Откуда мне знать, так это или нет, ведь я никогда там не была.
– Это на втором этаже…
– Я никогда там не была, Эймос…
– Но я-то был, потому что я забочусь о ребенке…
– А я – нет?
– Ты сама сказала это…
– Господи, ты же ненормальный…
– Ребенок хочет быть со мной…
– Ничего подобного…
– И я ее получу, спроси у любого судьи…
– Никогда…
– Так как насчет развода?
Слово вырвалось. Вот и прекрасно, думал он, вставая с кровати, превосходно, так и надо, и пошел на нее, занеся уже руку, чтобы ударить, и вдруг его мозг пронзила мысль – он же не сможет без них обеих, они нужны ему, обе, его ребенок и его жена, вот только своей жене он не нужен, больше не нужен, и на ее лице это ясно написано. И, удивляясь этой мысли, он опустил руку, свернув с самоубийственного пути, и вдруг сказал:
– Давай уедем отсюда, Лайла. Только я и ты. Давай вдвоем уедем! Давай улетим!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
– Евреи и здесь все испортили, – говорила Лайла. Эймос быстро взглянул на нее со своего кресла с чрезмерно пышной обивкой:
– О чем ты?
Лайла показала в направлении окна:
– Рим.
Эймос встал, подошел к окну и стал смотреть на изумительный вид: ступени Испанской лестницы и за ней Виа-Кондотти, которая, несмотря на некоторую схожесть с Гринвич-Виладж, была не хуже любой другой улицы мира с рядами магазинов. Они только что закончили распаковывать чемоданы, кондиционер работал на полную мощь, и, оглядываясь вокруг, Эймос подумал, что навряд ли бывают отели лучше, чем «Хасслер».
– Кто тебе сказал такое?
– Мама.
– Тогда надо быстренько высечь эти слова в камне.
– Мама говорит, что Рим действительно был потрясающим городом до войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36