Вспомнила о тех случаях, когда он по-настоящему раздражал ее и она с радостью вышвырнула бы его из окошка. Но ведь каждая мать порой чувствует, что сыта по горло собственными детьми!
Вероятно, Крис тоже испытывал к ней подобные чувства.
И, очевидно, гораздо чаще, чем она думала. Иначе почему он предпочитает жить с Уином?
Грейс почувствовала твердый комок в своей груди, жалящий ее быстрыми крошечными ударами. Как он может любить Уина больше, чем свою мать? Это не трудно представить, ведь Уин – это Уин, для которого не существовало дурного настроения и который знал, как с ним справиться.
Черт тебя побери, Уин!
Он будет здесь с минуты на минуту. В ожесточении она наспех вытерла волосы полотенцем, влезла в джинсы и рывком натянула просторный свитер.
Через несколько мгновений Грейс открыла дверь, чтобы впустить бывшего мужа. И уже сделав это, осознала, что приоткрыла дверь гораздо шире, словно в нее должен был войти мужчина более крупный – скажем, такой, как Джек. Сердце ее сжалось.
– Привет, Уин.
– Привет, – ответил он в некотором замешательстве. Войдя внутрь, он усмехнулся, прислушиваясь к знакомой мелодии Майлса Дэвиса, струившейся из стереосистемы, – ленивой и плавной, словно дымок сигареты в придорожном баре.
Грейс взяла у него пальто, перекинув его через рукав.
– Дождь все еще идет?
Идиотка! Ведь она почувствовала даже через рукав свитера, что пальто намокло.
– Он скоро кончится, – сказал Уин.
– А я слышала другое. Они предсказывали, что выпадет семь с половиной сантиметров осадков.
Уин пожал плечами:
– Тогда считай меня оптимистом.
Да, подумала она, Уин именно такой. А что, если напомнить ему, что даже самый радужный взгляд на вещи не всегда помогает человеку не сойти с ума, когда он день и ночь воспитывает ребенка, особенно подростка?
Спокойно, сказала она себе. Сначала надо выпить один, а может, и пару бокалов. Потом ты можешь пустить в ход свое обаяние, попытаться убедить Уина в том, что не в его интересах брать Криса на полное попечение. Что дополнительная ответственность будет его связывать, мешать работе и светской жизни.
Ради Криса она готова умолять Уина, если это потребуется. А если это не подействует? Она не могла даже помыслить об этом. Потому что если Уин решит обратиться в суд, у нее не будет другого выхода, как сдаться. Дело ведь не только в том, что мощные связи и юридическая осведомленность помогут ему выиграть дело, – она просто никогда не подвергнет сына такой пытке.
Грейс жестом предложила Уину сесть. Он вежливо подождал, пока она сядет первой. Когда он сложил руки на коленях, одну поверх другой – будто фламандский дворянин на картине Ван Дейка, – она улыбнулась формальности. Это выглядело так странно – вот они сидят вместе, словно участвуют в какой-то пантомиме, которая в любой момент может заставить обоих залиться смехом.
– Как Крис? – поинтересовалась Грейс, стараясь не выдать голосом своего волнения. – Ему что-нибудь нужно?
– У него все отлично. Он не говорил тебе о новом компьютере?
– Нет.
Она изо всех сил пыталась отвечать ровно.
– Сначала собака, теперь – новый компьютер?
– Полагаю, есть более важные вещи, о которых нам следует поговорить.
В голосе Уина ощущалась робость.
Он чувствует себя виноватым, подумала Грейс. Это было видно по тому, как он нервно тряс ногой. И отводил в сторону глаза. Отлично. Может быть, удастся сыграть на этом.
– Для Криса нет ничего важнее компьютера. Если он когда-нибудь потерпит кораблекрушение и его вынесет на берег острова без пищи и воды, больше всего он будет тосковать по своей "Нинтендо".
Уин улыбнулся улыбкой старосты класса. Несомненно, он чувствовал облегчение от того, что Грейс не устраивает ему скандал.
– Вчера вечером он учил твою мать играть в 'Тетрис". Ты когда-нибудь пробовала?
– У меня на игры нет времени, – ответила она более резко, чем хотела.
Но Уин вроде бы не заметил этого.
– Сейчас, может быть, и нет. Но, помнишь, когда мы только поженились и у нас не было денег заплатить за кабельное телевидение? – вспомнил он с улыбкой. – Все, что у нас было, это та колода карт. Когда я научил тебя играть в бридж, клянусь, ты уже не могла остановиться, пока не измучивала меня вконец.
– А ты, конечно, был слишком джентльменом, чтобы позволять мне все время проигрывать.
– А у меня не было другого выхода! Ведь ты играла до тех пор, пока не выиграешь или не измотаешь меня.
– Неужели это было так плохо? – сочувственно улыбнулась Грейс.
– Не всегда.
Его губы перестали улыбаться, но улыбка осталась в глазах, отчего вокруг их уголков побежали морщинки. Он чуть подвинулся, и половина лица попала в тень. Грейс вдруг вспомнила, как они после рождения Криса оставляли свет в коридоре на всю ночь, и лицо Уина на подушке рядом с ней тогда казалось рассеченным на две половинки – темную и светлую, подобно маске арлекина. Но Грейс никак не могла вспомнить, что чувствовала, когда Уин целовал ее… Или какие слова он шептал ей, когда они занимались любовью.
– Уин, я не хочу терять сына.
Ее голос дрогнул, и она заставила себя не расплакаться.
– Ты не теряешь его, – ответил Уин. – Он по-прежнему тебя любит.
– Тебе легко говорить.
– Может быть, ему сейчас нужно просто сменить обстановку. – Он умолк, словно подыскивал слова. – Судя по тому, что Крис мне говорил, здесь довольно напряженная атмосфера.
– Видишь ли, Уин, все эти дела с книгой, а теперь еще и приезд моей матери – знаешь, это, конечно, не пикник.
– Я говорил не о Корделии.
Грейс почувствовала, что ее щеки запылали.
– К чему ты клонишь?
Он пожал плечами.
– Я пришел не для того, чтобы судить тебя, Грейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150