– Отец Криса в этом смысле немного получше.
– И все равно трудно, правда ведь? – заметила Нола. – Даже лучших из них никогда нет рядом, когда они нужны.
Грейс улыбнулась.
– Быть матерью иногда равносильно прыжкам сквозь горящие обручи. Проскочила один, а там ожидает другой.
Она подумала об обещании, которое дал ей Крис, сказав, что больше не станет пропускать занятия в школе. Но это – она была уверена – не устранит причину его бунтарства, чем бы оно ни было вызвана изначально.
– Будто это мне не знакомо. Нола красноречиво завела глаза.
И в этот момент две маленькие девочки вбежали на кухню. Одна чуть светлее другой, с палево-зеленоватыми глазами матери и с осторожным выражением на личике, увидев Грейс, резко остановилась и застенчиво пробормотала:
– Привет!
– Привет и тебе, – ответила Грейс, изобразив самую теплую улыбку. – А как тебя зовут?
– Меня зовут Дэни! – выпалила меньшая девочка, опередив сестру. – Мне шесть лет.
– Это Таша, – сказала Нола, положив руку старшей дочери на плечи, словно защищая ее. – Ей десять. – Обращаясь к дочерям, Нола сказала: – Только не говорите, что вы уже проголодались – это после того, как вы слопали попкорн, который для вас приготовила Флорин.
– Пицца! – завизжала Дэни, подскакивая на месте. – Я хочу пиццу!
– Мы ели пиццу вчера вечером и еще два раза на прошлой неделе. Если будете часто есть эту штуку, то у вас вместо мозгов будет копченая колбаса.
– А вы кто? – Таша повернулась к Грейс, глядя на нее широко раскрытыми глазами с прямотой, которая была направлена в самую суть вещей.
В самом деле, кем она приходится Ноле? Не подруга, хотя ей и хотелось стать таковой. Но и не враг.
– Я… – начала она.
– Это леди, у которой нет времени отвечать на вопросы тех, кто всюду сует свой носик! – оборвала ее Нола, дружелюбно шлепнув Ташу по попке. Она дала каждой по овсяному печенью из большой вазы в форме свинки, стоявшей на разделочном столе. – А теперь катитесь-ка восвояси, чтобы мы могли заняться своими делами.
Девочки с довольным видом убежали, оставив Нолу и Грейс одних. Нола поставила кружку с кофе, от которого поднимался пар, на столик перед Грейс и села напротив.
Грейс глубоко вздохнула и решительно начала:
– Ты сказала, что нам надо поговорить.
– Это не для записи? – поинтересовалась Нола. Грейс выдержала ее пристальный взгляд.
– Врать не стану. Я хочу сделать эту книгу как можно более правдивой, основанной на истинных фактах, насколько удастся. И все, что ты сможешь рассказать мне о моем отце или о своем, мне поможет.
– Понятно, – сказала Нола. – Перед тем, как я выговорюсь, дай мне слово, что ничто не выйдет за пределы этой кухни.
Грейс задумалась. Проклятие! Ей хотелось другого, но если так надо, чтобы Нола вообще начала говорить… Она медленно кивнула.
– Хорошо. Даю слово.
– Я прочитала, – произнесла Нола, не торопясь переключать рычаг скорости, – рукопись, которую ты мне дала. Все изложено… честно.
– Поэтому ты согласилась мне помочь?
– Я еще не говорила, что собираюсь помогать тебе, не так ли? – глаза Нолы сузились.
– Тогда зачем ты звонила?
Нола вздохнула и посмотрела в сторону, на вышивку в рамке на стене под полочкой, заставленной книгами по кулинарии. На ней были изображены домик и собачка, под которыми крестом аккуратно был вышит алфавит. В самом низу была надпись: "Эмили Моррис, 9 лет, 1858".
– Я точно не знаю, – сказала она тихо, рассеянно проведя длинными пальцами по горлу и поймав рукой ожерелье из искусственного жемчуга, прикрывавшее выпирающие костяшки ключиц.
– Я даже не знаю, с чего начать…
– Почему ты месяцами не отвечала на мои звонки? – Грейс подняла ладонь. – Да, я помню, что ты сказала мне за ленчем: ты не хочешь, чтобы о тебе говорили. Но я не могу отбросить мысль, что есть другие причины, которые тебя удерживают.
Нола молчала, и выражение ее лица становилось все более зажатым. Потом, по-видимому, приложив большое усилие воли, она расслабила мышцы лица, словно расправила смятую было бумагу.
Я могла бы попросить ее немедленно уйти, подумала Нола, и она никогда не узнает… Как передать Грейс мучения, которые заставили ее принять это решение? Как сможет женщина, которой никогда не приходилось притворяться, что она не та, кем кажется, понять положение Нолы? К тому же все теперь осложняется тем, что именно она подготовила проект библиотеки, с которым ее партнеры по фирме вышли на конкурс. Если только Грейс или ее мать почуют, что она участвует в этом деле…
Глядя прямо на Грейс, лицо которой дышало такой надеждой, что Нола почувствовала, как спазм перехватил ее горло.
"Я делаю это не ради тебя, – хотелось ей сказать, – я это делаю лишь для себя. И для мамы тоже".
"Истина должна тебя освободить". Слова из Библии, которые мама читала ей каждый вечер на сон грядущий. Конечно же, мама поняла бы эту потребность, которая жжет ее изнутри, потребность рассказать кому-нибудь, особенно этой женщине, после всех этих лет…
Нола глубоко вздохнула. О'кей, девочка, ты этого добивалась…
– Я сказала о твоей книге, что она честная? Этого мало. Она больше, чем просто честная, – начала она негромко, гладя куда-то в точку, находящуюся за плечом Грейс. – Она правдивая. Ты показала, каким он был. Помогающий другим людям, не думающий о себе, – как он помог маме и мне. Но в этой истории не хватает большого куска…
Грейс ждала, чувствуя, как сердце, словно кулак, билось о грудную клетку.
– Он не говорил ни тебе, ни кому другому…
– Что? – Почти выкрикнула Грейс хриплым шепотом. Ей уже не хотелось ничего узнавать.
– Я – твоя сестра. Упала тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150