ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Лицо приобрело тот же серый оттенок, что и волосы. В этот момент ему можно было дать все шестьдесят, а вовсе не сорок семь.
– Но ты не знаешь, как она презирает меня. Она говорит, что без ее отца я все еще был бы на побегушках у Фуке. Это не правда, конечно, но… – Он передернул плечами, как это свойственно французам. – Но покуда старый козел вершит делами, я остаюсь у него в кулаке.
Однажды, когда Долли была в Париже, ей пришлось встретиться по делам фирмы с женой Анри, суровой женщиной, которая, казалось, все сорок лет своей жизни посвятила умению улыбаться, не двигая губами. Чуть приподнятая бровь, небольшое подергивание века – и улыбка готова. Хотя нельзя отрицать, она по-своему привлекательна – насколько может быть привлекательна плоская тонкая фигура в шикарном платье, совершенный цвет лица и тяжелый черный пучок волос, удерживаемый на затылке четырьмя (Долли сама считала) черепаховыми шпильками. После двадцати лет супружества Франсина стала чем-то вроде изящного музейного стула, на который запрещено садиться.
И Долли почувствовала бешеный протест против этой женщины. Ненависть, будто мерзкая черная жаба, покрытая бородавками, заявила о своих правах. Как он может жить с ней, если любит меня! Пускай немедленно идет и подает на развод! И плевать на папу Жирода вместе с французским попом, черт их всех побери!
Впрочем, она прекрасно понимала, что все не так просто. Оставив Франсину, Анри должен будет оставить и фирму Жирода. А фирма для него не только бизнес – это его жизнь Его сын достаточно взрослый, уже в Сорбонне. Но Анри отчаянно предан своей одиннадцатилетней Габриэле. И, естественно, все они там католики. Он говорил, что Франсина ни за что на свете не пропустит ни воскресной, ни пятничной мессы и часто ходит к вечерне. Раз в месяц непременно исповедуется в грехах отцу Бонару. Можно не сомневаться, что она предпочитает стать вдовой, чем претерпеть кощунство развода.
Ну хорошо, пусть без развода. Но если бы можно было обойтись без трагедий, перестать прятаться по углам и открыто быть вместе!
Что толку погонять павшую лошадь? Никакого будущего у них не предвидится.
– Меня останавливает совсем не это, – продолжала Долли и рассказала ему об Энни и Лорел. – Понимаешь теперь, почему я не могу поехать? – Она сжала его руку. – Они остались совсем одни. Им нужна моя помощь. Если не считать Вэла, я им единственный родной человек. Я должна их найти. Ты ведь сам понимаешь, правда?
Анри нахмурился, видимо, борясь с эгоистическим желанием увезти ее в Париж. Лицо приняло напряженное выражение, но он быстро справился с собой.
– Конечно, понимаю. Ты найдешь их, ma poupee, – печально заверил он. И, помолчав, добавил: – Но вместо того, чтобы без всякой системы заглядывать в каждую дыру и под конец отчаяться, не лучше ли как-нибудь дать им о себе знать?
– Как же это?
– Надо подумать… Может быть, объявление в газете?
Долли задумалась на мгновение, чувствуя, как в душе нарастает волнение. Конечно, частное объявление! Это вполне может попасться им на глаза. Если Энни знает, что она в Нью-Йорке и хочет найти ее, то будет смотреть по газетам.
Она обняла Анри в порыве восторга. Завтра надо непременно дать объявление.
– Ты гений. Что бы я без тебя делала! – И ощутив бесконечное желание исчезнуть в его объятиях, прошептала – О, как же я хочу тебя, дорогой!
Они вошли в спальню Долли, где стояла кровать огромных размеров (сделанная на заказ, чтобы выдерживала вес двухметрового Дейла). Анри тщательно развязал все три воздушных банта, удерживающих вместе полы ее пеньюара, благоговейно спустил ладонями бретельки с плеч до локтей. Долли ощутила тяжесть освободившейся груди, прохладное движение воздуха по обнаженному телу и затем горячее прикосновение Анри, отчего соски стали твердыми и болезненно напряглись. Бессознательным движением она скрестила руки на груди.
Он ласково убрал их и поцеловал сначала одну, затем другую грудь.
– Средиземное море выглядит отсюда бесконечно прекрасным, – пробормотал он.
Долли взглянула вниз на его торс и счастливо засмеялась:
– Йеллоустон-парк с французским акцентом тоже с такой позиции весьма соблазнителен.
Через мгновение они соединились, и Долли позабыла все на свете, кроме сладких ощущений своего тела и нарастающего огненного жара, охватившего ее, текущего сквозь нее, словно она погрузилась в горячую ванну в холодный день. Она целовала его, стараясь захватить ртом как можно больше, наслаждаясь настойчивостью его языка и острым покалыванием усов. Что на свете может сравниться с этим? Мужчина, который любит тебя. Который считает, что ты прекрасна. В такое мгновение не жалко и умереть. Потому что самое главное в этом мире ты уже познала.
Нарастающий жар оборвался захватывающим дух падением сквозь пространство. Это было ослепительно и немного страшно, будто она и в самом деле умирает. Будто она станет теперь проваливаться все глубже и глубже в вечность и уже никогда не вернется на землю. А Анри, любимый, он сдерживал себя, он ждал начала этого стремительного полета, чтобы тоже присоединиться к ней в неистовом наслаждении.
И потом, лежа в его объятиях, слушая его ровное дыхание, постепенно переходящее в сон, она все никак не могла опуститься на землю в радостном изнеможении.
– Я люблю тебя, Анри, – прошептала в его невнемлющее ухо.
Но она хорошо знала, что острота любви с временем пройдет. Любовь только в кино вечна. А в жизни все постепенно стирается. Поэтому она вряд ли ошиблась в своем решении.
– А что, такое трудно не заметить, – сказала Глория.
– Хорошо бы! – Долли скрестила пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
– Но ты не знаешь, как она презирает меня. Она говорит, что без ее отца я все еще был бы на побегушках у Фуке. Это не правда, конечно, но… – Он передернул плечами, как это свойственно французам. – Но покуда старый козел вершит делами, я остаюсь у него в кулаке.
Однажды, когда Долли была в Париже, ей пришлось встретиться по делам фирмы с женой Анри, суровой женщиной, которая, казалось, все сорок лет своей жизни посвятила умению улыбаться, не двигая губами. Чуть приподнятая бровь, небольшое подергивание века – и улыбка готова. Хотя нельзя отрицать, она по-своему привлекательна – насколько может быть привлекательна плоская тонкая фигура в шикарном платье, совершенный цвет лица и тяжелый черный пучок волос, удерживаемый на затылке четырьмя (Долли сама считала) черепаховыми шпильками. После двадцати лет супружества Франсина стала чем-то вроде изящного музейного стула, на который запрещено садиться.
И Долли почувствовала бешеный протест против этой женщины. Ненависть, будто мерзкая черная жаба, покрытая бородавками, заявила о своих правах. Как он может жить с ней, если любит меня! Пускай немедленно идет и подает на развод! И плевать на папу Жирода вместе с французским попом, черт их всех побери!
Впрочем, она прекрасно понимала, что все не так просто. Оставив Франсину, Анри должен будет оставить и фирму Жирода. А фирма для него не только бизнес – это его жизнь Его сын достаточно взрослый, уже в Сорбонне. Но Анри отчаянно предан своей одиннадцатилетней Габриэле. И, естественно, все они там католики. Он говорил, что Франсина ни за что на свете не пропустит ни воскресной, ни пятничной мессы и часто ходит к вечерне. Раз в месяц непременно исповедуется в грехах отцу Бонару. Можно не сомневаться, что она предпочитает стать вдовой, чем претерпеть кощунство развода.
Ну хорошо, пусть без развода. Но если бы можно было обойтись без трагедий, перестать прятаться по углам и открыто быть вместе!
Что толку погонять павшую лошадь? Никакого будущего у них не предвидится.
– Меня останавливает совсем не это, – продолжала Долли и рассказала ему об Энни и Лорел. – Понимаешь теперь, почему я не могу поехать? – Она сжала его руку. – Они остались совсем одни. Им нужна моя помощь. Если не считать Вэла, я им единственный родной человек. Я должна их найти. Ты ведь сам понимаешь, правда?
Анри нахмурился, видимо, борясь с эгоистическим желанием увезти ее в Париж. Лицо приняло напряженное выражение, но он быстро справился с собой.
– Конечно, понимаю. Ты найдешь их, ma poupee, – печально заверил он. И, помолчав, добавил: – Но вместо того, чтобы без всякой системы заглядывать в каждую дыру и под конец отчаяться, не лучше ли как-нибудь дать им о себе знать?
– Как же это?
– Надо подумать… Может быть, объявление в газете?
Долли задумалась на мгновение, чувствуя, как в душе нарастает волнение. Конечно, частное объявление! Это вполне может попасться им на глаза. Если Энни знает, что она в Нью-Йорке и хочет найти ее, то будет смотреть по газетам.
Она обняла Анри в порыве восторга. Завтра надо непременно дать объявление.
– Ты гений. Что бы я без тебя делала! – И ощутив бесконечное желание исчезнуть в его объятиях, прошептала – О, как же я хочу тебя, дорогой!
Они вошли в спальню Долли, где стояла кровать огромных размеров (сделанная на заказ, чтобы выдерживала вес двухметрового Дейла). Анри тщательно развязал все три воздушных банта, удерживающих вместе полы ее пеньюара, благоговейно спустил ладонями бретельки с плеч до локтей. Долли ощутила тяжесть освободившейся груди, прохладное движение воздуха по обнаженному телу и затем горячее прикосновение Анри, отчего соски стали твердыми и болезненно напряглись. Бессознательным движением она скрестила руки на груди.
Он ласково убрал их и поцеловал сначала одну, затем другую грудь.
– Средиземное море выглядит отсюда бесконечно прекрасным, – пробормотал он.
Долли взглянула вниз на его торс и счастливо засмеялась:
– Йеллоустон-парк с французским акцентом тоже с такой позиции весьма соблазнителен.
Через мгновение они соединились, и Долли позабыла все на свете, кроме сладких ощущений своего тела и нарастающего огненного жара, охватившего ее, текущего сквозь нее, словно она погрузилась в горячую ванну в холодный день. Она целовала его, стараясь захватить ртом как можно больше, наслаждаясь настойчивостью его языка и острым покалыванием усов. Что на свете может сравниться с этим? Мужчина, который любит тебя. Который считает, что ты прекрасна. В такое мгновение не жалко и умереть. Потому что самое главное в этом мире ты уже познала.
Нарастающий жар оборвался захватывающим дух падением сквозь пространство. Это было ослепительно и немного страшно, будто она и в самом деле умирает. Будто она станет теперь проваливаться все глубже и глубже в вечность и уже никогда не вернется на землю. А Анри, любимый, он сдерживал себя, он ждал начала этого стремительного полета, чтобы тоже присоединиться к ней в неистовом наслаждении.
И потом, лежа в его объятиях, слушая его ровное дыхание, постепенно переходящее в сон, она все никак не могла опуститься на землю в радостном изнеможении.
– Я люблю тебя, Анри, – прошептала в его невнемлющее ухо.
Но она хорошо знала, что острота любви с временем пройдет. Любовь только в кино вечна. А в жизни все постепенно стирается. Поэтому она вряд ли ошиблась в своем решении.
– А что, такое трудно не заметить, – сказала Глория.
– Хорошо бы! – Долли скрестила пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204