Некоторое время собеседники молчат, думают о своем. Мальчик тоже думает о своем. Он думает, приедет ли еще та девочка в коротком платьице, будет ли бегать по улице. Пытается сопоставить услышанное: "На это лето не приедут..." "Бешир докторскую защищать должен", "у него же не шестеро одна-единственная дочка!". Он думает о том, почему у Бешира одна дочка, а у его отца не одна...
Согласно давно заведенному порядку, к главному вопросу профессор переходит после ужина.
- Арык чистили?
- Да, профессор, чистили.
- По скольку собирали?
- Кто тридцать дал, кто пятьдесят...
- Хорошо, пусть будет пятьдесят. Конечно, я только два месяца пользуюсь, но это неважно...
- Ну что вы, профессор! Краснеть заставляете, честное слово! Будто я за этим явился...
- Конечно, не за этим, - хозяйка тут как тут, - просто мы обязаны это сделать. Вы же не миллионер какой-нибудь, семья - восемь человек.
Туту-ханум знает, что муж взял из портфеля сотенную и та сейчас под скатертью. Не исключено, что это известно и Мурсалу, хотя он действительно пришел в этот дом не за деньгами. Совсем не за деньгами. Он каждый раз надеется, что профессор не заведет этот разговор.
Сто рублей - что за деньги. В конце концов, если уж не хочет оставаться в долгу, чаю привез бы, конфет каких-нибудь... Вроде гостинец. Но профессор так никогда не делает, и самое удивительное, что Мурсал всегда находит ему оправдание.
- Прошу вас, профессор, не ставьте меня в нелепое положение.
- Ты за меня деньги вносил? За арык? Вносил?
- Вносил. Ну и что? Это же уважение. Долг наш.
- А мой долг - вернуть тебе эти деньги. - Профессор достает из-под скатерти сотенную. - Так что будь любезен, возьми. Остается мечеть, но на нее, как ты понимаешь, я не дам ни копейки. Заботиться о сохранении очагов мракобесия не входит в мои планы.
... Белолицую девочку в коротком платьице и белых-пребелых трусиках звали Беневша - Фиалка, а вдоль бузбулакских арыков каждую весну полным-полно фиалок. И солнце фиалкового цвета встает по утрам из-за гор. Вечером на краю неба светятся фиалкового цвета облака... Девочка-Фиалка приезжала и уезжала, а все вокруг оставалось таким же фиалковым.
Каждый раз, отправляясь к профессору, учитель Мурсал обязательно брал с собой сынишку. Брал, чтобы мальчик повидал умного человека, послушал умные речи. Мурсал почему-то был уверен, рано или поздно Теймуру предстоит общаться с такими людьми, как Джемшидов. Бог для того и послал ему наконец сына после пяти дочерей, чтоб он сделал из него профессора или кого-нибудь в этом духе. Разговор про пятерых дочерей превратился уже в какую-то присказку, и, прежде чем отправиться с Теймуром к профессору, учитель Мурсал с этой присказки начинал свою беседу с сыном. Как будто именно потому, что Теймур - единственный брат пяти сестер, он хоть раз в год непременно должен видеть и слышать профессора. Учитель Мурсал не уставал повторять сыну, насколько это важно и необходимо. И мальчик спешил поскорее натянуть свои единственные чистые штанишки и незалатанную рубашку - во-первых, ему не каждый день разрешали их надевать, а во-вторых, фиалкового цвета облака влекли, манили его...
Там, в доме Джемшидова, был мир фиалковых облаков. А рядом с ним был совсем другой мир; были пять его сестер, был их маленький тесный двор, были женщины в залатанных трикотажных штанах, они мыли посуду у родника, лепили кизяк на стене, пололи огороды... У колхозного амбара вечно бродила бездомная сучка, и когда живот у нее раздувался, а сосцы набухали, все начинали подсмеиваться над сторожем Мисир-ханом; щенков этой сучки звали Мисир-хановым потомством. Мальчик понимал, почему так говорят, и мучился оттого, что понимал это. Видя эти набухшие сосцы, он стеснялся глядеть на женщин, что мыли у родника посуду и пололи огороды; в школе он стеснялся глядеть на учительницу, потому что у богини из учебника "История древнего мира" были точно такие же набухшие собачьи сосцы, и знал это он один... Как-то раз, когда он после уроков пришел к матери, вместе с другими женщинами половшей огород, Гюльзар вдруг взяла его сумку и начала листать "Историю древнего мира". Она открыла ту самую страницу - две картинки друг против друга - "Бог" и "Богиня", - увидела их и так громко расхохоталась, что женщины собрались и стали рассматривать картинки. Вроде они даже радовались, что Бог и Богиня такие уродливые, они весело хохотали, только тетя Шейда не смеялась, разозлилась, позеленела даже... Вырвала у женщин учебник, зашвырнула подальше и вдруг ни с того ни с сего набросилась на Гюльзар, сидевшую под ореховым деревом.
- Чего раскорячилась?! Ну? Сядь, как следует!
- Ты что?.. - Гюльзар непонимающе уставилась на женщину, позы не переменила, хотя сидела и впрямь нехорошо.
- Срамница, чтоб тебе пусто было! - Тетя Шейда плюнула. - Нисколечко стыда не осталось!
- А что? - лениво спросила Гюльзар, по-прежнему не меняя позы. Чего-нибудь видно, да?
- Юбку поправь, дурища! Хоть бы парнишки посовестилась!
Гюльзар как-то устало глянула на Теймура, перевела взгляд на женщин.
- Эх! - сказала она, натягивая юбку на колени. Больше она ничего не сказала.
Теймур подбежал, взял свою книжку. Женщины уже перестали хихикать, и, когда они перестали, тетя Шейда сказала:
- Это все Джемшидов! Его рук дело. Он, богохульник, все эти книжки пишет!
И БЫЛА ТАКАЯ ТЕТЯ БЕЯЗ...
У тети Беяз было три сына, дочка и две козы. И как-то утром эта самая тетя Беяз пасла на холме над арыком своих двух коз.
Это был тот самый арык, что течет во двор к Джемшидову, Тот самый арык, для очистки которого учитель Мурсал каждую весну, составив список, собирал по тридцать - пятьдесят рублей со двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14