– Глянь на трактор.
Никакого тумана.
Краска трактора поблескивала, и по крыльям сбегали крупные маслянистые капли.
Зато от корпуса яхты капли разлетались мелкой россыпью, играя радужными красками, будто невидимая сила отталкивала воду.

* * *

Часом позже P-38J прокатился по взлетной полосе Международного аэропорта в Форт-Мокси и взмыл в отсыревшее хмурое небо. Макс взглядом проводил удаляющуюся бетонку. Ветровой конус на крыше одинокого ангара показывал примерно двадцать узлов и направление на юго-восток. К северу от аэропорта шли вперемежку сборно-щитовые домики, частоколы, немощеные улицы, рощицы и просторные поляны. Над крышами горделиво вздымалась водонапорная башня, украшенная названием городка и девизом «Славное место для житья». Ред-Ривер даже с виду казалась ледяной.
Макс направил машину вдоль шоссе №11 на запад, в дождь, над просторными полями с поникшими, увядшими подсолнечниками, дожидающимися, когда их запашут в землю. Неподвижность обширного пейзажа нарушал лишь фермерский грузовичок да стая запоздавших гусей, летящих на юг. Пролетев над владениями Тома, Макс увидел, что дорога почти опустела, амбар заперт, и свернул на юг.
Дождь барабанил по стеклу фонаря, серое небо казалось вязким, как кисель. Макс оглядел левый лонжерон, прозаичный и основательный. Силовой привод истребителя составляют два эллисоновских двигателя с жидкостным охлаждением мощностью по 1425 лошадиных сил каждый. Выпущена «Белая молния» была шестьдесят лет назад на заводе корпорации «Локхид» в Сиэтле. Это тоже чудо, как и яхта. Но самолет – настоящий, это чудо, удерживаемое в воздухе законами физики. P-38J и похороненная яхта с работающими габаритными огнями не могут ужиться в одном и том же мире.
Ни за что.
Макс поднял машину до семнадцати тысяч футов, ее номинальной высоты, и положил на курс до Фарго.

* * *

Обрезок паруса Макс оставил в Колсоновском институте, попросив выяснить состав материала и по возможности место производства. Ему обещали дать ответ в течение недели.
Стелла Везерспун, заместитель Макса по административной части – толстая, ясноглазая матрона с тремя детьми-старшеклассниками и разведенная с мужем, постоянно задерживающим алименты, – занималась в «Закатной авиации» вопросами, требующими организаторской хватки. Она писала контракты, составляла графики работ, нанимала субподрядчиков. Кроме того, будучи прирожденным консерватором, она прекрасно чувствовала разницу между рассчитанным риском и ставкой ва-банк, таким образом, постоянно сдерживала порывы Макса. Будь она вчера на месте, Керр получил бы свою «Молнию» без лишних вопросов. «Не стоит влюбляться в самолеты, – то и дело предупреждала она Макса. – Это деловые предприятия, а не женщины».
Входящего в контору Макса она встретила неодобрительным взглядом:
– Привет, Макс.
– Он не подходил для Р-38.
Стелла возвела очи горе:
– Наше дело – восстанавливать и продавать самолеты, а не приискивать им заботливых хозяев.
– Он ничтожество, – стоял на своем Макс. – Подобные деньги к добру не приведут.
– Ага, как же. Макс, мир переполнен ничтожествами. Если ты откажешься торговать с ними, то вычеркнешь изрядную часть населения.
– Мужского населения, – уточнил Макс.
– Ты сказал, не я.
– Вчера вечером я был на границе. – Макс взял почту.
– В самом деле? И зачем же?
– Сам толком не знаю. Том Ласкер раскопал на своей ферме яхту.
– Я видела ее по телеку. Так это у Ласкера? До меня как-то не дошло.
– У него. – Подтянув стул, Макс сел рядом с ней и открыл портфель. – Стелла, мне нужна твоя помощь. Джинни дала несколько фотографий. – Он протянул ей шесть глянцевых снимков девять на двенадцать.
– Если яхта не один год пролежала в земле, то она прекрасно сохранилась.
– Ты тоже заметила, а? Слушай, чего я от тебя хочу: надо выяснить, кто эту штуковину построил. На ней никаких номеров. Разошли снимки по факсу. Опроси кораблестроителей, посредников, импортеров. И береговую охрану. Кто-нибудь да сможет прояснить ситуацию.
– А нам-то что за дело?
– А то, что мы всюду суем свой нос. То, что твой начальник хочет выяснить, что за чертовщина тут творится. Хорошо?
– Хорошо. И когда тебе все это надо?
– Сию секунду. Дай мне знать, как только что-нибудь выяснишь.
Зайдя в свой кабинет, Макс попытался дозвониться до Морли Кларка из Мурхедского государственного.
– Профессор Кларк на лекции, – сообщил магнитофонный голос. – Вы можете оставить ему сообщение после гудка.
– Это Макс Коллингвуд. Морли, я пошлю тебе по факсу парочку снимков. Это яхта, а на корпусе что-то написано. Если сможешь распознать язык, а лучше – получить перевод, я буду благодарен.

* * *

Эверетт Крендалл вышел Ласкеру навстречу, чтобы ввести его в свой кабинет.
– Том, я видел твою лодку на днях. Ты везунчик, как я погляжу.
Эв обладал удивительной способностью вечно пребывать в помятом виде, причем это касалось не только одежды, но и лица.
– Из-за нее-то я и пришел.
– А что? Чья это лодка?
– Не знаю.
– Да кончай, Том! Ты должен хотя бы догадываться.
Кабинет Эва был битком набит старыми кодексами, дипломами в рамках и фотографиями, большинство из которых были сделаны во время его пребывания в должности окружного прокурора. Видное место на столе занимал портрет Эва в компании сенатора Байрона Гласса во время прошлогоднего празднования Четвертого июля.
– Эв, – усаживаясь, сказал Ласкер, – у меня наметился выгодный покупатель.
– На яхту?
– Да. Она моя? Ее можно продать?
Эв утвердительно кивнул, хотя его темные глаза сказали «нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114