Оленья голова сбила ее с толку – рисунок казался настолько человеческим, что заставил Эйприл усомниться в выводах собственных исследований. Во всяком случае, при взгляде на этот простой, незатейливый рисунок все, во что она верила, показалось ей полнейшей белибердой. Почти всю вторую половину дня Эйприл потратила, пытаясь поточнее сформулировать собственные ощущения, а после достоверно изложить их в дневнике. Тут очень важно не показаться читателю психически ненормальной.
Спрятав дневник в ящик стола, она прислушалась к ветру. Пора идти. Отключив компьютер, она вышла в метель минут через десять после Макса.
Преодолевая сопротивление ветра, Джон Малый Призрак распахнул ворота, а потом предложил ей переночевать на месте.
– На дороге опасно! – перекрикивая вой разбушевавшихся стихий, он словно бросал Эйприл слово за словом.
– Я буду осторожна, – пообещала она.
Юркнув в машину, она с радостью захлопнула дверцу, отгородившись от вьюги, отдышалась и включила зажигание. Двигатель мерно заурчал. Заднее стекло облепил снег. Достав щетку, Эйприл выбралась, обмела стекло и подождала, пока в кабине станет достаточно тепло, чтобы снег на стекле таял, потом осторожно дала задний ход, выводя машину со стоянки, и направила ее к прогалине среди деревьев, обступивших подъездную дорогу. Вокруг машины неистовствовали снежные вихри, рев бурана заглушал все остальные звуки.
Может, Малый Призрак и прав: стоило остаться.
Эйприл свернула налево, к западному выезду. Ей предстояла долгая дорога по гребню – несколько сотен ярдов, на протяжении которых она в полной мере испытала ярость бури, но продолжала ехать прямо и открыла дверцу, чтобы видеть колею, оставленную предыдущими машинами. Добравшись наконец до леса, где под сенью вязов и кустов бузины царило относительное безветрие, она вздохнула с облегчением.
Проехав мимо стоящей на обочине пустой «тойоты», Эйприл направила машину вниз по дороге.
Сугробы в безветренных местах наметает на диво быстро, и ехать ей приходилось споро, чтобы не увязнуть. Беда в том, что сугробы заслоняли дорожные столбики и кюветы, да вдобавок дело усугублялось тем, что эта вспомогательная дорога была открыта буквально на днях и Эйприл еще не изучила ее.
Она продолжала пробиваться вперед, сползая по крутым спускам и юзом протискиваясь через крутые виражи. Двигатель надрывно взревывал, пробиваясь сквозь глубокий снег, но в конце концов Эйприл не справилась с управлением, и автомобиль боком сполз в сугроб. Она попыталась дать задний ход, но машина лишь раскачивалась, погружаясь все глубже.
Проклятие!
Застегнув пальто, она осторожно распахнула дверцу и поставила одну ногу на землю. И тотчас же провалилась по колено. Снег просыпался в сапог, наполнив его холодной сыростью.
Час с четвертью спустя напуганная и насквозь продрогшая Эйприл ввалилась в сторожку.
– Благодарение Господу за ограду, – пролепетала она непослушными губами, – иначе мне бы нипочем вас не найти.

* * *

Андреа Ястребица была ведущей ПЛИ-ГМ на Дьявольском озере. До этой должности она добралась, перепробовав целый ряд работ в резервации, обычно эксплуатируя свое изрядное обаяние индейской девушки при продаже корзин, мокасин и весел для каноэ состоятельным туристам. Она около года проработала во внутренних силах правопорядка, прежде чем обнаружила свой талант радиожурналиста. Началось это с серии воззваний к молодежи касательно наркотиков и преступности. Она по-прежнему продавала автомобили, дезодоранты, компакт-диски и множество всяческих других вещей своим ясноглазым слушателям. На берегах Дьявольского озера не нашлось бы человека, не любящего Снежную Ястребицу.
Ей только-только исполнилось двадцать шесть лет, и Андреа еще не распростилась с надеждами продвинуться. Два года назад здесь побывал один продюсер из Миннеаполиса и, услышав ее передачу, предложил ей попробовать силы на более широком поприще. Андреа направилась в города-близнецы Миннеаполис и Сент-Пол

в полной уверенности, что получила работу, но продюсер врезался на машине в грузовик, а пришедшая ему на смену мымра средних лет с гадючьим взором не придала их устному договору ни малейшего значения.
Андреа собиралась провести несколько передач с гребня Джонсона. Она не сомневалась, что вышла на грандиозный материал, и намеревалась выжать его досуха. Получив у Адама разрешение, она разработала график дежурств таким образом, чтобы он совпадал с ее эфирной сеткой, и набила сторожку своим оборудованием.
Внутри было холодно даже несмотря на электрокамин. В модульных домиках хорошая теплоизоляция, но они не рассчитаны на зимние условия на вершине плато в Северной Дакоте. Ветер продувал домик насквозь. Андреа укуталась в свой толстый шерстяной свитер, искренне мечтая об огне настоящего очага.
Любопытно, удастся ли ей не клацать зубами во время выхода в девятичасовой эфир через ретранслятор? Она уже набросала по своему обычаю тезисы и проглядывала их, когда с улицы ввалилась Эйприл.
Малый Призрак подхватил ее и усадил в кресло.
– Привет, – проговорила Эйприл, смущенно улыбнувшись. И только тогда узнала старую подругу. – Андреа, неужто это ты?!
– Салют, – отозвалась Снежная Ястребица.

* * *

Когда Эйприл проснулась, за окнами было уже темно, и воздух наполнял сладостный аромат жареной картошки и ростбифа. В углу комнаты мерцали экраны мониторов.
– Как самочувствие? – осведомилась Андреа.
– Нормально. – Эйприл потерла ступню одной ноги о лодыжку другой. Кто-то уже успел надеть на нее толстые, носки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114