Траскот пожала плечами.
– С вами я бы полетела куда угодно. – Она вела себя так по-свойски, как соседка, которая зашла поболтать. – Я пришла к вам, потому что мне кажется, что нам неплохо бы поговорить.
– Да? О чем?
– Говорите прямо, – тон ее резко изменился. – Это вы запустили «снежок» из пены?
Она скорее утверждала, чем спрашивала. Прямота вопроса застала Хатч врасплох.
– Снежок? – Глаза их встретились. Как ни странно, в глазах Траскот не было враждебности. В обычных обстоятельствах Хатч без колебаний призналась бы и приняла вызов. Но ее удерживала ответственность перед Академией. Кроме того, Траскот внушала симпатии, хотя по ее тону было ясно, что она считала поступок Хатч проявлением невоспитанности. И даже грубости. И, возможно, безответственности.
– Да, это правда, – призналась Хатч, – но я буду все отрицать при свидетелях. Как вы догадались?
Снова улыбка.
– Это очевидно. Никто, кроме вас, не имел возможности это сделать. И еще я хорошо разбираюсь в людях.
Хатч пожала плечами.
– Вы это заслужили. Вы играли с мячиком потяжелее.
– Знаю. – Траскот казалась вполне довольной. – Думаю, вы с удовольствием узнаете, что серьезных повреждений не было. Вы заставили меня пережить несколько неприятных минут. И поставили в глупое положение. Но в конце концов мои люди видели, что я осталась, хотя у меня было достаточно поводов, чтобы сбежать. Думаю, что они сравнивали меня с некоторыми другими руководящими работниками и, наверно, в их глазах я выглядела неплохо. В общем, я хотела поговорить с вами лично и сказать, что не испытываю по отношению к вам никаких враждебных чувств.
Хатч подумала о Ричарде, цепляющемся за веревку, пока его не накрыла волна.
– Вам легко прощать, – сказала она.
Траскот кивнула.
– Я понимаю. И очень сожалею. Но вы знали, что волна приближается. Какого черта вы не вытащили его оттуда?
– Вы думаете, что я бы не сделала этого, если бы могла?
Хатч сердито взглянула на нее, но Траскот спокойно сказала:
– За монитором в шкафчике есть бренди. Вы выпьете со мной?
Хатч колебалась.
– Если вы откажетесь, я пойму. И мне будет очень жаль. – Она достала бутылку и налила в два стакана. – Если вам от этого станет легче, то я скажу вам, что в Корпорации думают так же, как вы. Они обвиняют меня в смерти Вальда. Я должна буду предстать перед судом общественности.
Хатч не очень любила бренди.
– Я не могу твердо сказать, чья здесь вина, – ответила она, взяв стакан. – В данном случае это вряд ли имеет какое-нибудь значение.
Траскот помрачнела.
– Этого никто не хотел.
– Конечно. – Она не удержалась от колкости. – Все мы хотим как лучше.
Директор кивнула и предложила:
– За Ричарда Вальда.
Они выпили и Траскот налила еще.
– Так что же сейчас происходит? Между вами и Космиком?
– Суд по обвинению в нанесении ущерба. Они объявят меня виновной, если я не буду защищаться.
– А вы сможете остановить это?
– Я могу принести публичные извинения. Взять на себя вину. Я не имею ничего против. Это произошло во время моего дежурства, и я не могу снять с себя ответственности. Я говорила вам, что у меня была директива проследить за тем, чтобы не было жертв?
– Нет… – Хатч почувствовала новый прилив негодования.
– Это правда. Я считала, что организовала все очень хорошо, но я совершила грубую ошибку.
– Какую?
– Это не важно.
– Что с вами теперь будет?
– Я уйду в отставку, исчезну из виду месяцев на шесть, а потом начну новую карьеру. Со мной все будет хорошо. У меня есть друзья.
Хатч долго молчала. Наконец, сказала:
– Его смерть для нас большая потеря.
– Я понимаю. Я читала его книги. – Она вздохнула. – Хатч, у меня вы всегда найдете работу, если захотите.
Они выпили за это. Выпили за «Перс» и за «Альфу».
Потом развеселившаяся Траскот предложила тост за Нормана Кейсуэя.
– Благослови его Бог, – сказала она. – Без него мы не попали бы сюда. И вы бы все еще ждали «Эшли Ти».
– Что вы хотите сказать?
– На «Перс» прибыли люди, которые будут работать на второй стадии «Проекта Надежда». Мне также доставили директиву вернуться с отчетом. Кейсуэй заранее не прислал никакого уведомления. Он приказал капитану корабля вручить его мне. Это оскорбление. Но в результате им пришлось задержаться на несколько дней, пока я заканчивала дела. Если бы этого не случилось, «Перс» был бы уже далеко, когда вы послали сигнал SOS. Там не оставалось другого корабля.
Хатч осушила стакан, налила еще себе и Траскот.
– Выпьем еще, – сказала она. Хатч не очень хорошо переносила алкоголь. Язык у нее развязывался быстро. Она понимала, что не стоит произносить этот тост, но не удержалась.
– За кого? – спросила Траскот.
– Ни за кого, Мелани. Вы не возражаете, если я назову вас Мелани? Хорошо? Ни за кого, Мелани, а за что. Я предлагаю выпить за «снежок» из пены.
Хатч подняла стакан.
Аристократическое лицо Траскот помрачнело. Взгляд ее стал тяжелым, но быстро прояснился.
– Черт с ним, – согласилась она. – Почему бы и нет?
* * *
Он и правда похож на чашу. При приближении команда Карсона собралась на наблюдательном мостике, где имелся большой дисплей и связь с центральной операторской корабля. К ним присоединился Харви Сил, сказав, что ему поручено оказывать им помощь.
– Не стесняйтесь, просите все, что вам требуется, – сказал он, явно не проявляя никакого энтузиазма.
«Перс» подлетал с открытой стороны чаши. Объект становился все больше и вскоре превратился в перевернутый мир – мир, в котором ландшафт опускался вниз, а горизонт поднимался вверх. Они плавно подлетели к самому краю, и вид снова изменился: поверхность стала плоской черно-голубой равниной, которой не видно конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143