Для тебя и для меня она, быть может, окупается. Но вся человеческая раса в долгосрочной перспективе никак не выиграет.
Ким отодвинулась от стола и уставилась на Солли:
– При таком настроении я не понимаю, зачем ты в это ввязался.
– Ким, если они существуют, то встреча с ними – только вопрос времени. Мне это не нравится, я бы это предотвратил, если бы мог. Но есть у меня такое чувство, что встреча неизбежна. Если она случится, это будет великий миг. Я просто хочу быть его участником. И еще: лучше знать заранее, если это случится.
– Инстинкт охотника, – сказала Ким.
– То есть?
– Спрячься в кустах. Убей или тебя убьют. Ты действительно думаешь, что так сложатся взаимоотношения двух межзвездных цивилизаций?
– Вероятно, нет. Я только сказал, что так может случиться. А поскольку сейчас положение вещей меня более чем устраивает, я не вижу, зачем что-то менять. Зачем рисковать?
– Солли, как ты думаешь, зачем мы полетели на Марс?
Солли макнул блинчик в суп, откусил кусок и стал задумчиво жевать.
– На Марс мы полетели, – сказал он, – поскольку поняли, что исследование солнечной системы принесет долгосрочные экономические выгоды.
– Ты действительно думаешь, что мотивами были именно они? Долгосрочные экономические выгоды?
– Так пишут в учебниках истории.
– В учебниках истории пишут, что Колумб отправился в плавание, чтобы найти торговый путь в Индию.
– В последний раз мне говорили, что это так и было.
– Это было прикрытие, Солли. Чтобы помочь Изабелле принять правильное решение. Заложить драгоценности, поспорить с советниками, а все для того чтобы последовать призыву своей ДНК.
– Призыву ДНК? – Солли развеселился. – Ким, у тебя всегда был поэтический дар.
Она терпеливо ждала, пока он допьет вино.
– Итак, – спросил он, вытирая губы салфеткой, – к чему же звала ее ДНК?
– Не к открытию торговых путей.
– А к чему?
– К странствиям, – сказала Ким. – Исследованиям, ступить ногой, лично или через представителя, туда, где еще нога не ступала.
– Понял, – ответил Солли. – Но мы это сделали. Мы ступили ногой во множество разных мест за последние столетия. И при чем тут инопланетяне?
– Мы смирились с тем, что мы одни.
– Вероятно, так и есть. – Солли потянулся к графину и налил ей и себе. – Может быть, кто-то где-то и существует, но так далеко, что никакой разницы. С практической точки зрения, я считаю, можем и дальше действовать так, будто мы одни.
– Проблема здесь в том, – сказала Ким, – что мы стали нелюбопытными и самодовольными. Заскучали. Мы отказываемся от всего, что было ценного в нашем биологическом виде.
– Ким, мне кажется, ты преувеличиваешь.
– Может быть. Но я считаю, что нам нужно что-то, что подпалит нас снизу. Вселенная стала скучной. Мы летали в десять тысяч звездных систем, и всюду одно и то же. Тишина. Стерильность.
– И потому Эмили и оказалась на «Охотнике»? Она тоже так думала?
– Да, – ответила Ким. – Она пыталась объяснить мне свои чувства, когда мы ходили с ней к морю.
– Ты это помнишь?
– Она спрашивала меня, знаю ли я, почему корабли всегда ходят вдоль берега? Почему никогда не уходят в море?
– А, – сказал Солли.
– Потому что там ничего нет. Только вода на тысячи километров, пока не обплывешь всю планету и не приплывешь к западному берегу Экватории. Откуда и выплывал.
Вот тут мы и стоим, Солли. На берегу, глядя на океан, который никуда не ведет. Насколько нам известно. – Ким зажмурилась. – Но если там действительно некуда идти, я думаю, у нас не слишком долгое будущее.
После ужина они посмотрели «В бегах» – бестолковую комедию погони, где несколько неправдоподобных персонажей вдруг узнали, что они – клоны какого-то преступника из исторических архивов и оказались объектом отчаянной охоты. Можно было и поиграть в эту историю интерактивно, но они оба устали, а потому просто смотрели.
К концу Ким заснула и проснулась уже за полночь, одна в каюте. Проектор отключился, Солли, очевидно, ушел спать, и Ким еще посидела, глядя на Млечный путь.
Для еды они в конце концов выбрали центр управления. Он был меньше и потому более уютный, чем столовая. Ким и Солли положили скатерть на консоль, и оказалось, что этого вполне достаточно.
Солли менял виды в окнах. Иногда глазам Ким представали звездные поля или вымышленные планеты, иногда водопады и горы, а то и центр Сибрайта.
– А каково там, снаружи, на самом деле? – спросила она.
– Полная чернота, – сказал он. – Конечно, беззвездная. Огни корабля кажутся тусклее.
– А кто-нибудь бывал за бортом во время полета в гипере?
– Нет, – ответил Солли. – По крайней мере мне об этом не известно.
В этой среде не ощущалось движения, она была скорее условиями, чем пространством. Семь недель до Алнитака. Долгое время, если его надо провести наедине с одним и тем же человеком. Даже если это Солли.
Корабль в гиперпространстве полностью отрезан от внешнего мира. Он не получает данные ни от локатора, ни по связи, никак. И передавать он тоже не может. Солли мог бы выйти, чтобы удовлетворить любопытство и узнать, состоялась ли в конце концов экспедиция на Таратубу. Он думал, что под нее могли отдать «Мак-Коллум». И еще было интересно, получил ли огласку угон «Хаммерсмита» и пытается ли Институт с ними связаться. Но на это уйдет время, придется переставлять часы, а Ким должна будет вносить коррективы в программу расчета перехвата. И они не стали этого делать.
Одним из самых любопытных свойств гиперпространства является то, что время, кажется, течет в нем независимо. Устройства отсчета времени после подпространственного полета всегда надо было переставлять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147