Я не плакала. После того как сошла короста, остался тонкий белый шрамик. Я его видела, он оставался не один год. Сейчас, правда, не смогу отыскать. А колечко я потом выбросила в высокую траву. И мне уже никогда не нравилась та девочка. Однажды, во время пожарных учений, я сильно ее ущипнула. Она заплакала и нажаловалась на меня. Меня наказали.Я тоже представляю собой множество коробочек. Все уменьшающихся, уменьшающихся до совсем крохотной. А в ней — ничего. Нечто настолько сложное устроенное, создаваемое с такими трудностями, склеенное по углам с такой тщательностью, должно содержать внутри себя что-то ценное. Я сложно устроена и хорошо выполнена. Для того, чтобы вмещать в себе пустоту. Отсюда у меня ощущение невостребованности и того, что меня тщательнейшим образом готовили к использованию.Какой должна быть женщина? Наверное, полной чего-то, что она способна отдавать. Любви, трудолюбия, верности, живущей чутко и осмысленно, свивающей любовное гнездышко. Я — такая.И вот я размышляю над тем, что со мной произошло, оглядываюсь на свою прошлую жизнь и пытаюсь разобраться, как получилось, что в свои тридцать пять я пуста. Мой отец умер. Маме пришлось работать. Я была слишком маленькая. Так что воспитывалась я с двоюродными братьями. Их было пятеро, скачущих, вопящих, громко разговаривающих, дерущихся во время еды и игр. Тогда я и открыла, в чем моя сила, — в выжидании, вынашивании планов и в работе. Они все были такими неорганизованными! А мне хотелось упорядоченности. И я создала ее для себя. Мне нравилось, когда я это сделала, тщательно нацеливать себя, словно стрелу, на какие-то определенные вещи — хорошие отметки, заученные наизусть стихи, одежду, сшитую мною, аккуратность моей постели. Возможно, я была скромницей и недотрогой, но вполне самодостаточным человеком. Которому по душе чистые, ясные вещи — назначенная стипендия, полученная отметка, гарантированная работа в научном учреждении.И вот я встретила Рэнди, который казался таким же, как я. Целеустремленным, амбициозным, спокойным и тяготеющим к порядку. Чистоплотным и пунктуальным. Я была девственницей. И он тоже. В этом есть свое очарование. Это была духовная любовь. Исполненная возвышенных мыслей. Но что касается физической ее стороны, то тут мы различались. Он, казалось, всегда был травмирован самой механикой полового акта, стыдился его недостойности, испытывал робость перед самой моей женской функцией, приходил в ужас от страстности. А я обнаружила, что, в отличие от него, мне хочется в этом полной отдачи, самозабвенного неистовства, буйства. Однако, чувствуя его желания, я накладывала на себя те ограничения, которых он хотел, так что мы занимались любовью согласно возвышенной формуле, по строгому расписанию, со стерильным достоинством, думая о душе и не обращая внимания на неизбежное тело, превращая это в некий обряд, совершаемый в тишине и при контролируемом дыхании. Но я знала его и думала, что люблю его, и не так уж редко получала удовлетворение. Возможно, будь у нас дети... Я хотела их. Ходила к врачам. Он никогда не ходил. И вот на меня повесили ярлык бесплодной.В нем было не так уж много веселья. И мало спонтанности. Но по-своему мы были счастливы. А потом к нему в качестве клиентки пришла Уилма. Перемены наступили не сразу. И это, как ни странно, ассоцируется с электрической пробкой, которую в детстве раздобыл один знакомый мальчик. Мы ее разобрали. Внутри находился диск из слюды, так, кажется, это называется. Действуя очень аккуратно, мы стали отслаивать от него тонкие пластинки. Каждая из них оказалась прозрачной, а цельный диск был почти светонепроницаемым.Вот так и с Рэнди. Я не заметила несколько первых прозрачных пластинок, которые появились между нами. А к тому времени, когда стала осознавать, что он находится по другую сторону чего-то, что затуманивает его изображение, этих пластинок на пути оказалось уже слишком много. И было поздно что-то предпринимать, чтобы прорываться через них. Я знала, что он теряет других клиентов. Рэнди перестал говорить о своей работе. Перестал интересоваться моим мнением. Однажды объявил, что сворачивает свой бизнес и будет исключительно ее бизнес-менеджером. Назвал сумму жалованья. Это была приличная сумма, хотя и не так много, как он зарабатывал прежде. Вскоре после этого он ушел из офиса. Работал в ее квартире. До меня мой муж больше не дотрагивался. Никогда. А еще от него исходил ее запах. От его одежды, волос, кожи. Он спал как убитый. Мы зажили с большим размахом. Запускали руку в сбережения. Пока они не иссякли.Я была глупа. Мне не хватало опыта в такого рода вещах, а он не желал со мной разговаривать. У нас случались неприятные ссоры. Я даже думала, что он начал принимать наркотики или что-нибудь не менее ужасное. Потом, когда в следующий раз увидела их вместе, поняла, что между ними происходит. Я пришла к этому не путем логических размышлений — меня просто осенило благодаря какой-то изначально присущей интуиции. И это вызывало у меня тошноту. В буквальном смысле, физическую. Не один день меня рвало, когда я представляла их вместе. Со мной Уилма вела себя до противного приторно. У нее нет никаких моральных устоев. У нее просто нет души. Она — животное. Потом это стало обретать для меня иной смысл. Своим поведением Рэнди дал мне понять, что меня ему недостаточно — мои дары слишком скудны. Я сидела и разглядывала себя. Разглядывала до тех пор, пока не увидела нелепо длинную верхнюю губу, ужасающее косоглазие, костлявое, истасканное тело. И тогда думала, что у него есть полное право ходить на сторону. А потом все изменилось, и меня переполнило возмущение, и одновременно я стала его жалеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66