ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Это недовольство и служит объективным свидетельством кризиса диктатуры.
— Прости меня, — перебил Никольского Лапшин. — Я хотел бы уточнить: насколько достоверны эти данные?
— Настолько достоверны, что я сознательно делаю перегиб в сторону недостоверности, — пошутил Никольский. — Я излагаю суть меньшевизма в трактовке большевиков, то есть по материалам советской прессы, поскольку, дорогие мои, у меня пока что нет доступа не только к архивам меньшевиков, но даже к тому, что они написали и издали на Западе.
— А меня заинтересовала эта вилка с политическими и экономическими уступками, — сказал я. — Это, пожалуй, принципиально. Большевики именно и напирали на тот факт, что они готовы сделать экономические, но ни в коем разе не политические уступки. Целью диктатуры пролетариата как раз и было додавить все остатки инакомыслящих, даже если они перешли на сторону советской власти, А что если бы…
— История не терпит этих "если бы".
Как же он это сказал! Нет, не гордо и важно, а скорее безапелляционно, законодательно. Вообще Никольский стал неузнаваемым, даже не внешне, хотя и раздобревшее лицо, с бородой и усами, красными, чуть капризными или презрительными губами, с большими, слегка навыкате черными глазами, выражало теперь спокойную уверенность в себе; он изменился внутренне, что-то даже диктаторское появилось в его голосе, он теперь выступал на многих собраниях и конференциях, был задействован в каких-то неформальных комитетах и даже был выдвинут кандидатом в депутаты. Я рядом с ним ощущал в себе некоторую безвластность и некоторую растерянность… Так я думал тогда, глядя на Никольского, который продолжал:
— История должна опираться на жесткие факты. И если они вас интересуют, будьте добры, слушайте, милостивые государи. Итак, уже на этом собрании Дану были заданы вопросы: "Где же выход? Как будут дальше развиваться события? Что делать?" На эти вопросы Дан ответил в эсеровской газете "Дни" так: "Большевизм должен быть сменен политическим правопорядком, но необходимо в борьбе учитывать реальную обстановку. Большевизм подготовил аппарат для бонапартистского переворота, он пропитывает армию, чиновничество, учащихся ненавистью к демократии, весь построен на слепом подчинении, отрицании самодеятельности; в среде новой и старой буржуазии он создал кадры бонапартистов, готовых разделить власть над трудящимися, и сегодня Россия еще не собрала сил, чтобы осуществить демократическую республику, она конечное, но не начальное звено грядущего процесса. Необходимо соглашение с революционными элементами, находящимися внутри РКП, и с революционно-крестьянскими группировками". Вот вам, кстати, ответ на вопрос, были ли действительные группировки в стране в двадцатых годах или их выдумывал Сталин. Да, были. И меньшевизм рассчитывал на свержение советского режима. На свержение диктатуры пролетариата. И это основной вопрос тогдашних противоречий, который, как вам известно, обострился и вылился в лозунге: "Кто кого?"
26
— На что же все-таки ориентировался меньшевизм в те годы? — спросил Лапшин.
— Скажу, — как-то поспешно ответил Никольский. — Основная политическая задача, писал Мартов в октябре 1922 года в программной статье "Наша платформа", может быть сформулирована как борьба всеми средствами организованного массового движения к нормальному режиму демократической республики. Демократия противопоставляется диктатуре. Мартов и Дан подчеркивают: когда меркнет ореол диктатуры, растет сияние демократизма. Коммунизму приходится на каждом шагу натыкаться на меньшевистские уклоны, бороться с ними. И тут возникает задача раскола. Дан еще в ноябре 1917 года, а именно 3 ноября, говорил на собрании объединенных меньшевистских фракций в Петрограде: "Наша задача — отделить большевизм от рабочего движения. В первые дни заговора была надежда, что он, то есть большевистский заговор, может быть ликвидирован военной силой. Но попытка оказалась неудачной… поэтому мы встали на почву соглашения. Соглашение невозможно без раскола в большевизме. Когда этим соглашением мы отвлечем от большевиков более здоровые элементы пролетарских масс, тогда создастся почва для подавления солдатчины, группирующейся вокруг Ленина и Троцкого" ("Рабочая газета", 5 ноября 1917 года). Итак, соглашение всегда мыслилось меньшевиками как средство откола от большевизма тех или иных групп. Для чего? Раскол большевизма всегда мыслился меньшевиками как средство ликвидации диктатуры. Отсюда положительное отношение меньшевиков ко всякой оппозиции внутри РКП. Меньшевики выражали надежду, что внутри РКП назреют еще более здоровые и прогрессивные группировки, в результате чего большевизм развалится. Они прямо говорили, что такие группы, как группа Сапронова, Бубнова, Осинского или группа Зиновьева, могут противостоять группам Троцкого, Дзержинского, Сталина. Они прогнозировали развитие различных уклонов и перегруппировок. "Социалистический вестник" писал в связи с этим: "Произойдет, надо надеяться, еще не одна перегруппировка сил внутри начавшей разлагаться ВКП. Чем шире и глубже будут становиться слои, осознавшие бесплодность и гибельность нынешней военно-бюрократической, террористической диктатуры, тем вернее народится в жестокой борьбе со старым новая, более прогрессивная сила, с которой, быть может, будет и по пути социалистически-марксистскому пролетариату, руководимому нашей партией" ("Соц. вестник", 16 февраля 1921 года). В 1923 году Дан определил болезнь Ленина как смертельную болезнь режима: "Острота противоречий, созревших под крышей большевистского режима, достигла уже той степени, когда лишь инерция исторически омертвевшей традиции, воплощенной в личности "вождя", поддерживает неустойчивое равновесие и мешает взрыву антагонизмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
— Прости меня, — перебил Никольского Лапшин. — Я хотел бы уточнить: насколько достоверны эти данные?
— Настолько достоверны, что я сознательно делаю перегиб в сторону недостоверности, — пошутил Никольский. — Я излагаю суть меньшевизма в трактовке большевиков, то есть по материалам советской прессы, поскольку, дорогие мои, у меня пока что нет доступа не только к архивам меньшевиков, но даже к тому, что они написали и издали на Западе.
— А меня заинтересовала эта вилка с политическими и экономическими уступками, — сказал я. — Это, пожалуй, принципиально. Большевики именно и напирали на тот факт, что они готовы сделать экономические, но ни в коем разе не политические уступки. Целью диктатуры пролетариата как раз и было додавить все остатки инакомыслящих, даже если они перешли на сторону советской власти, А что если бы…
— История не терпит этих "если бы".
Как же он это сказал! Нет, не гордо и важно, а скорее безапелляционно, законодательно. Вообще Никольский стал неузнаваемым, даже не внешне, хотя и раздобревшее лицо, с бородой и усами, красными, чуть капризными или презрительными губами, с большими, слегка навыкате черными глазами, выражало теперь спокойную уверенность в себе; он изменился внутренне, что-то даже диктаторское появилось в его голосе, он теперь выступал на многих собраниях и конференциях, был задействован в каких-то неформальных комитетах и даже был выдвинут кандидатом в депутаты. Я рядом с ним ощущал в себе некоторую безвластность и некоторую растерянность… Так я думал тогда, глядя на Никольского, который продолжал:
— История должна опираться на жесткие факты. И если они вас интересуют, будьте добры, слушайте, милостивые государи. Итак, уже на этом собрании Дану были заданы вопросы: "Где же выход? Как будут дальше развиваться события? Что делать?" На эти вопросы Дан ответил в эсеровской газете "Дни" так: "Большевизм должен быть сменен политическим правопорядком, но необходимо в борьбе учитывать реальную обстановку. Большевизм подготовил аппарат для бонапартистского переворота, он пропитывает армию, чиновничество, учащихся ненавистью к демократии, весь построен на слепом подчинении, отрицании самодеятельности; в среде новой и старой буржуазии он создал кадры бонапартистов, готовых разделить власть над трудящимися, и сегодня Россия еще не собрала сил, чтобы осуществить демократическую республику, она конечное, но не начальное звено грядущего процесса. Необходимо соглашение с революционными элементами, находящимися внутри РКП, и с революционно-крестьянскими группировками". Вот вам, кстати, ответ на вопрос, были ли действительные группировки в стране в двадцатых годах или их выдумывал Сталин. Да, были. И меньшевизм рассчитывал на свержение советского режима. На свержение диктатуры пролетариата. И это основной вопрос тогдашних противоречий, который, как вам известно, обострился и вылился в лозунге: "Кто кого?"
26
— На что же все-таки ориентировался меньшевизм в те годы? — спросил Лапшин.
— Скажу, — как-то поспешно ответил Никольский. — Основная политическая задача, писал Мартов в октябре 1922 года в программной статье "Наша платформа", может быть сформулирована как борьба всеми средствами организованного массового движения к нормальному режиму демократической республики. Демократия противопоставляется диктатуре. Мартов и Дан подчеркивают: когда меркнет ореол диктатуры, растет сияние демократизма. Коммунизму приходится на каждом шагу натыкаться на меньшевистские уклоны, бороться с ними. И тут возникает задача раскола. Дан еще в ноябре 1917 года, а именно 3 ноября, говорил на собрании объединенных меньшевистских фракций в Петрограде: "Наша задача — отделить большевизм от рабочего движения. В первые дни заговора была надежда, что он, то есть большевистский заговор, может быть ликвидирован военной силой. Но попытка оказалась неудачной… поэтому мы встали на почву соглашения. Соглашение невозможно без раскола в большевизме. Когда этим соглашением мы отвлечем от большевиков более здоровые элементы пролетарских масс, тогда создастся почва для подавления солдатчины, группирующейся вокруг Ленина и Троцкого" ("Рабочая газета", 5 ноября 1917 года). Итак, соглашение всегда мыслилось меньшевиками как средство откола от большевизма тех или иных групп. Для чего? Раскол большевизма всегда мыслился меньшевиками как средство ликвидации диктатуры. Отсюда положительное отношение меньшевиков ко всякой оппозиции внутри РКП. Меньшевики выражали надежду, что внутри РКП назреют еще более здоровые и прогрессивные группировки, в результате чего большевизм развалится. Они прямо говорили, что такие группы, как группа Сапронова, Бубнова, Осинского или группа Зиновьева, могут противостоять группам Троцкого, Дзержинского, Сталина. Они прогнозировали развитие различных уклонов и перегруппировок. "Социалистический вестник" писал в связи с этим: "Произойдет, надо надеяться, еще не одна перегруппировка сил внутри начавшей разлагаться ВКП. Чем шире и глубже будут становиться слои, осознавшие бесплодность и гибельность нынешней военно-бюрократической, террористической диктатуры, тем вернее народится в жестокой борьбе со старым новая, более прогрессивная сила, с которой, быть может, будет и по пути социалистически-марксистскому пролетариату, руководимому нашей партией" ("Соц. вестник", 16 февраля 1921 года). В 1923 году Дан определил болезнь Ленина как смертельную болезнь режима: "Острота противоречий, созревших под крышей большевистского режима, достигла уже той степени, когда лишь инерция исторически омертвевшей традиции, воплощенной в личности "вождя", поддерживает неустойчивое равновесие и мешает взрыву антагонизмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202