– Вы что? За двадцать очков сами их таскайте,- обиделся Слава.
– Ну, тридцать очков? – отступил Каменюка.
– Нет, так не пойдет, мало,- говорил Слава.
– Ну, а скильки ты хотив бы? – не выдержал Каменюка.
– Сто! – выпалил Саша Вишня.
– Ишь чего захотел. Да ты знаешь, сколько это – сто очков? – зашумел Каменюка.- За сто очков я и сам перетягаю. Семьдесят – бильш не можу.
– Ладно,- сказал Слава.- Годится. Пишите семьдесят.
– Нет, сначала работу сделайте, а потом запишу. Слава договаривался с другой группой выполнить эту работу пополам. А Каменюка тем временем беседовал с группой ЭТО:
– Не, такая работа стоит не больше тридцати очков,- это завхоз Никольникову говорил.- За каждую занесенную под навес доску пол-очка. Это хорошая цена, хлопцы, бильш ниде вам не заплатять.
– Вы что, Петро Трифонович, смотрите, какое расстояние.
– Ну ладно, еще накину, когда работа будет сделана, пять очков,- уступил Каменюка.
– Двадцать,- резко повысил ставку Ребров.
– Двадцать не могу.- Каменюка повернулся и ушел.- Придется другим предложить.
– Ну пятнадцать хотя бы,- вслед прокричал Никольников.
– Ох и рвачи вы, хлопцы! – протянул Каменюка.- Ладно, приступайте. Только никому ни слова. А то нам усим попадэ.
Через пять минут Каменюка уже промышлял у столовки. Сытно позавтракав в этот воскресный день, детвора вывалила с порога столовой и весело закружилась: прогулки, футбол, воздушный шар кто-то нацелился запустить, соревнования по волейболу и по шахматам предстояли, наконец-то привезли настоящее фехтовальное обмундирование: испытать бы, тах-тах-тах! В эту счастливую минуту как раз и появился Каменюка.
– А ну, хлопцы, слухай сюды,- шепотом сказал Каменюка.- Бачите, Деревянко з Ребровым побиглы як скажени. Так им, знайте, заплатять бильше, чем по пятьдесят очков за разную работу.
– А кто им дал? Запретили же…
– Так от то и я кажу,- сказал Каменюка.- Одним запре-щають, а другие наживаються…
– А что они будут делать?
– Работа у них ответственная, кто шпалы тягать, а кто доски складывать. Такая работа вам не под силу.
– Чего там не под силу! И мы хотим.
– Ось я и кажу,- продолжал Каменюка.- Дывлюсь я на вас, таки дитятки хорошие, а обижають вас, не дають очки заробыть, щоб на стенди у передовых висеть. А я и думаю, дай-ка я допоможу хлопьяткам. Бачите, от той мусор, так його отвезти до ями за забор. Знаете, де яма?
– Знаем!
– Так вот, каждой группе по двадцать очков будэ. Это самая высокая расценка. Идите тихонько до конюшни, там я вам и грабли, и лопатки, и носилки выдам, только строго под ответственность.
– Согласны!
– Стойте,- разжалился вдруг Каменюка.- Ох и люблю вас, дитятки, знайте, якщо добре зробите работу, каждой груп-пи набавлю ще по десять очков.
Каменюка на глазах у всех творил свою педагогику, его хитрая душа ликовала, потому как его хозяйственные дела продвигались с несказанной быстротой. За Каменюкой ходили стаями дети. Цеплялись за руки, забегали вперед, всматриваясь в лукавые глаза завхоза, клянчили работу, ну хоть какую-нибудь, ну еще немножечко. Двое архаровцев чинили сбрую, еще одна пара выковыривала замазку из окон, третья пара готовилась к покраске окон, человек двадцать двор подметало, шесть человек стучали молотками по крыше вместе с Довгополым, которого Каменюка назначил инструктором, еще десять человек отправились в заповедник за саженцами деревьев. Каменюка теперь был занят не своей работой, а выискиванием работы для детей.
Наблюдая за Каменюкой, бедный Злыдень ну впрямь измаялся: не в силах был понять электрик, как это вся детвора стала гоняться за Каменюкой, задания у него выпрашивать. Поманил было Гришка пару ребят к себе, предложил поработать на конюшне, но детишки с такой оскорбительностью глянули на Злыдня, что горько и еще непонятней стало в душе и мозгах Тришкиных.
– Послухай, Петро,- обратился Злыдень к Каменюке.- Що ты робишь, шо диты усе выполняють у тэбэ, а от мэнэ би-гуть як скажени?
– Обхождение надо иметь,- важничал Каменюка.- Во-первых, виду у тэбэ ниякого немае: ходишь у фуфайки литом, аж страшно дывиться. А во-вторых, тыркаешь на дитвору, а дэсь-колысь и батогом стигаешь.
– Так то колы було, два роки тому назад, а зараз я лучше, чим до своих диток, до них, а БОНЫ бигають все одно.
– Подход надо иметь, як и до всякого живого, по-доброму надо, чи конфету дай пацану, а чи ще якусь игрушку, щоб диты-на до тебе сама липла.
Так и поступил Злыдень. Конфет принес, игрушки кое-какие достал. Стал предлагать детям, и так уж ласково завлекал Злыдень, и про болезни свои рассказал, чтобы жалость вызвать, а все равно дети, как только увидели Каменюку, так все рванулись как сумасшедшие к завхозу, оставив бедного Гришку в непонятном одиночестве. Но в тот день удалось Злыдню все же что-то подслушать у Каменюки, и попробовал он применить волшебное Каменюкино слово. Тренировался Злыдень долго, боясь перепутать подслушанный Каменюкин текст, и когда понял, что все воспроизводит его глотка в точности, приступил к делу.
– А ну, слухай сюды,- обратился он к шестиклашкам.- От ту солому бачите, так ее надо занести ближе к скирде. Дам десять очков.
– Вы не имеете права.
– Як цэ я не имею права?
– А потому что вы не член жюри.
Злыдень в этот же день пришел в Совет игры и стал проситься, чтобы его избрали членом жюри. Когда вопрос о введении Злыдня в жюри игры уже почти решился, прибежали двое первоклассников:
– Там хлопци дерутся,- сказали они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142