Стоило Коле выйти из школы, как Эльба тут же кидалась к другу, и они отправлялись в укромное местечко, чтобы насладиться общением.
Коля Почечкин принадлежал к тому редкостному типу мальчиков, который почему-то у всех без исключения пользуется особой симпатией. Обидеть Колю считалось в среде мальчишек делом прескверным. Все светлело вокруг, когда появлялся Коля Почечкин. У Коли не было врагов. Коля знал, что Слава Деревянко, например, враждует с Витей Никольниковым, но оба враждующие любили Колю и всячески его оберегали. И если кто-нибудь пытался разъединить Колю с Эльбой (многим хотелось приласкать собачку), Слава Деревянко говорил: «А ну не трогать!» И Витя Никольников добавлял: «Оставьте ее в покое».
Я тоже не понимал, почему безответный Коля Почечкин вызывает у меня симпатию. Один только Сашко знал, почему Коля Почечкин обладает магической силой притягивать к себе:
– Он похож на всех людей сразу. Он не задумывается, какой он. Он умеет жить как трава.
У Коли был абсолютный слух и прекрасный голос. Когда он пел, умолкали все, а Петровна становилась радостно-грустной, и когда я проходил мимо нее, говорила: «От, сатана, спивае, аж плакать хочется». Коля любил решать задачки и быстрее всех выучивал наизусть, потому что у него была, как говорили учителя, феноменальная память. Он не совсем хорошо учился: был рассеян, неаккуратен и постоянно отвлекался по своим делам.
Колину историю знали многие. Его отец, говорят, красавец моряк, вернулся из армии, женился по любви, и первенцем был Коля. Отец любил сына и жену. Но так случилось – жена полюбила другого, и отец в припадке ревности ударил ее топором и, решив, что убил жену, бросился под поезд. Мать Коли, однако, выжила, но перешла на инвалидность: почти лишилась рассудка. Я несколько раз слышал эту историю: почему-то все упоминали, как отец Коли, схватившись за голову, бежал к железнодорожному полотну. Так и бросился он под поезд с поднятыми руками.
Говорят, что Коля после всего происшедшего резко изменился. В его психике точно провалы образовались. То он возбуждался и мог совершить какой угодно, самый отчаянный поступок, то пребывал в полудреме и к его сознанию положительно невозможно было достучаться. Его много раз обследовали разные врачи, и несколько комиссий признали: дефективный. Так Коля попал в школу умственно отсталых. Не скрою, из корыстных интересов я настоял, чтобы взять Колю Почечкина в наш интернат: нормальная здоровая атмосфера должна излечить мальчика. Я доказывал: нет безнадежно запущенных детей, каждый ребенок талантлив, а наши энергетические методики поставят всех детей в необходимость проявить и развить свое дарование. Для нас, педагогов, было безусловным: нравственное состояние коллектива определяется по тому, как в коллективе относятся не к сильному, а к слабому. Коля Почечкин был для меня своеобразным индикатором определения нравственного здоровья детского и педагогического коллективов, девизом которых были такие слова: «Защищенность, бережность, справедливость!» Я наблюдал за тем, как относились к Почеч-кину дети. У него о чем-то спрашивали, а он твердил свое. И как это ни странно, иногда его ответы были удачными и остроумными. Нередко ребята потешались, разговаривая с ним.
– Коля, хочешь конфету?
– А у меня все равно два карандаша есть, – отвечал Коля.
– Дай мне один.
– Ешь свою конфету.
– А почему ты не хочешь съесть конфету?
– Потому что я рыжий.
– Ты не рыжий, ты Золотой мальчик. Самый золотой на свете.
– Это правда? Витя, это правда? – он обращается к Ни-кольникову.
– А почему ты к Вите обращаешься, ты что, нам не веришь?
– У вас у всех шишки на лбу.
– А у Вити?
– А Витька сказки рассказывает, как Валентин Антонович.
– А ты любишь сказки?
– Расскажите мне сказочку. Витя, расскажи сказку. Вот ту, про птичек.
– А ты умеешь сочинять сказки?
– Я Эльбе сочиняю.
– А кто тебя научил сказки сочинять?
– Валентин Антонович – волшебный учитель.
– А кого ты не любишь в интернате?
– А чего Каменюка, а не Железяка? – отвечал Коля.
Ребята часто слышали, как он разговаривает с Эльбой. Создавалось такое впечатление, что и Эльба отвечала ему не просто подскуливанием или подлаиванием, а настоящей человеческой речью.
– Сейчас пойдем в сарай, там солома и одеяло есть, я тебе сказочку расскажу,- говорил Коля.
– Хорошо, рыженький, – будто отвечала Эльба.
Эльба послушно ныряла в сарай, за ней следом входил Коля. Они устраивались, и Коля начинал рассказывать про свои дела, про свою жизнь:
– Мой папка никого никогда не боялся. Он был самым смелым моряком. Его топили в разных морях, а он все равно выплывал. – Эльба глядела в глаза своему юному другу так напряженно, будто боялась пропустить какое-нибудь слово. И даже два раза лизнула Колину щеку. – Ты постой, Эльба, – продолжал Коля. – А один раз, когда спал папка, схватили его враги и связали. – Эльба понимающе завыла, и зрачки ее жалобно засветились. – Ты не плачь, Эльба, папка все равно убежал, потому что захотел меня с мамкой повидать. А мамка изменила папке, и он как даст топором! Я когда женюсь, так мне никто не изменит. А если изменят, то я не такое еще сделаю. – Эльба решительно залаяла. – Ну ладно, я про это больше не буду рассказывать. Я лучше про кролика. Жил-был кролик на свете, пушистенький-пушистенький. Лапки черные, а сам беленький. Пошел однажды кролик на речку и видит – зайчик сидит. Скачет на одной ножке. «Ты чего делаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142