обратился он к другой половинке, – пойдешь со мной в столовую, а остальные Никольниковы, господи, сколько их – раз, два, семь шестых, отправитесь в село Михайловское…
Чем бы еще кончились рассуждения Волкова, было неизвестно, только Коля Почечкин не выдержал позора любимого учителя и закричал:
– Валентин Антонович, пойдемте отсюда! Очень прошу, пойдемте! – Он схватил учителя за руку и потащил за собой.

17

Шаров зверел молча. Тихо зверел. Иногда даже ласково, если можно так сказать, зверел. Только искры в его глазах выдавали то, что в нем проснулись волки, тигры, леопарды, бизоны – все то зверье, от которого не суждено было произойти человеку в этой жизни.
Он сидел на педсовете и не понимал до конца, что же происходит: его, Шарова, ни в грош не ставят – ишь как раскудахтались! Выступал Дятел:
– То, что я увидел вчера на самоподготовке, восхитительно. Дети овладели методикой современного раздвоения. Соединение игрового и проблемного методов на уроке решило две сложнейшие задачи. Первая – интеллектуальное и эмоциональное развитие. Дети сумели освоить язык эпохи. Я подвел итоги по тесту «Круги». Мной установлено, что скорость мышления у наших учащихся значительно выше, чем в буржуазных колледжах. Например, исполнение музыкального произведения «с листа» у Коли Почечкина и Вити Никольникова показало, что они за шесть секунд воспринимают пять бидулов нотного текста. Бидул, поясняю, это найденная мною единица измерения. А это значит вдвое больше, чем у студентов первого курса в соцстранах, и втрое больше, чем в Гарварде и Кембридже. У нас здесь возник спор с коллегами. Меня обвинили в некоторой схоластике. Будто я усложняю формы обучения. Товарищи, это я делаю сознательно. Я поступаю точно так же, как поступают все наши выдающиеся психологи. Точнее, большинство из них. Мы не можем больше ориентироваться на традиционные методы. Мы должны раз и навсегда покончить с жизнью, простите, с голой и ползучей эмпирикой, с наглядностью. И, наконец, с пресловутым здравым смыслом. Мы не можем мириться с тем, что дети в младших классах прибегают в счете к наглядности. Абстрактность, абстрактность и еще раз абстрактность – вот наша единственная конкретность!
Шаров хоть и не мог взять в толк, о чем говорит Дятел, не мог уразуметь, в чем суть его подходов, которые тот называет громким словом новое или проблемное обучение, но он чувствовал, к чему Дятел клонит. Интуиция никогда не подводила Шарова. Шаров ждал, что вот-вот Дятел сильнее обнаружится, и тогда Шаров нанесет ему нужный удар.
Первый каверзный вопрос задал Волков:
– Везде и всегда надо обучать проблемно?
– Безусловно, – ответил Дятел.
– А вот мне нужно научить ребят забивать гвозди – это тоже проблема?
– Еще какая, – пояснил Дятел. – Проблема забивания гвоздей является столь же сложной, как и проблема открытия космоса. Главное в ней – ориентировочная часть. Особенности этой части определяют быстроту формирования качеств формируемого действия, в данном случае целой системы действий начиная от поднятия руки, зажима кистью рукоятки молотка и кончая ударом по шляпке гвоздя. Ориентировочная основа забивания гвоздя характеризуется тремя параметрами: это абстрактное обобщение, степень развернутости действия и мера освоения. Из эмпирического материала сюда может входить величина гвоздя и доски, а также целевая установка забивания и способ, каким пользуется обучаемый при выполнении операции. Ориентировочная основа может быть полной, неполной, достаточной, недостаточной, эквивалентной, доминантной, свернутой и развернутой.
Дятел так увлекся изложением доклада, что стал ходить по комнате, будто размышляя вслух, – он вел себя как великий человек, впрочем, он и ощущал свое величие. Волков, глядя на Дятла, думал: «Надо же вот так, из ничего, сделать проблему, вот так ловко нанизывать фразу на фразу». И Сашко думал: «А може, теория така штука, шо не во всякую голову влезет?» Дятел уловил некоторое смятение слушателей.
– Чтобы яснее себе представить, – продолжал он, – ситуацию с забиванием гвоздя, надо знать шесть типов действий. Я назову для краткости только три из них. Первый характеризуется тем, что состав ориентировочной основы поясняет общую структуру действий, выражающих идею забивания гвоздя. Этот процесс идет очень медленно, с большим количеством ошибок. То есть ребенок может взять молоток не за рукоятку, а за ударную часть и бить деревянной частью по шляпке гвоздя…
– Та что ж он, совсем дурной или как? – перебил Волков.
– Это не имеет отношения к делу, – пояснил Дятел. – Затем он может наконец взять молоток не одной рукой, а двумя руками, что помешает ему выполнить действия по удержанию гвоздя в вертикальном положении. Второй тип характеризуется наличием всех условий. Но эти условия даются субъекту, то есть тому же Коле Почечкину, в готовом виде, а не как поисковое знание. Такое действие более устойчиво, но оно носит нетворческий характер.
– А гвозди тоже надо забивать творчески? – съязвил Сашко.
– Непременно, – ответил Дятел. – Новая педагогика именно с этого и начинается.
– С гвоздей?
– Дайте, Константин Захарович, я закончу, – обратился Дятел к Шарову.
Директор пульнул еще одну каскадину огненно-ярких искр и сказал:
– Да, да, заканчивайте.
– Так вот, третий тип характеризуется тем, что для забивания гвоздя действия уже сформированы. Они надежны, ведут к быстроте овладения любыми операциями и обладают широтой переноса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142