Ветер листал журналы и газеты. На соседних улицах раздавались выстрелы, кто-то кричал и просил о помощи. Потом все разбежались. Появились машины с газами. Примчались и бронемашины с всасывающими устройствами. Бронетранспортеры раскрывали свои мощные пасти и всасывали в себя людей, разные тяжелые предметы и даже мешки с сахаром. Я влетел в огромное брюхо броневика, когда он уже был набит до половины повстанцами. Двери захлопнулись, когда броневик был набит до отказа. Невозможно было пошевельнуться. Кто-то сказал:
— Лишь бы выхлопные газы не запустили.
— А что это такое? — спросил женский голос.
— Это смерть, — ответил мужской голос. — В прошлом тысячелетии были такие машины, которые назывались душегубками. Пускали выхлопные газы, и люди умирали.
— Это же варварство.
— А что поделаешь?
— Вы не могли бы, сударь, убрать с моего лица локоть, — это ко мне обратилась девица лет восемнадцати.
— Господи, — сказал я. — А вы-то как здесь оказались, Зилочка, дорогая?
— Я счастлива, что вы обрадовались мне, — улыбнулась Зила. — Разве я могла вас оставить в такой беде!
— Но как это случилось? Что послужило поводом? Неужто этот лупоглазый? Неужто из-за двадцати копеек надо идти на баррикады?
— До чего же вы наивный! Неужели вам неясно, что лупоглазый, как вы выразились, отнюдь не рядовой индивид даже на уровне нашего счета.
— Какого счета?
— Бесовского, мой милый. Вам повезло близко соприкоснуться с персоной особого доступа к Патриарху Всея Темных Сил. Впрочем, вы уже с ним встречались.
— Я встречался? Да я его в первый раз увидел…
— А если я вам скажу, что этот лупоглазый и есть тот, кто преследовал вас после смерти Топазика? — шепотом произнесла Зила. — Хорошо, что вы не взяли у него двадцать копеек, иначе ваша душа принадлежала бы ему. Вы не взяли от него платы, а он вам устроил эту душегубку. Умоляю вас, хоть дальше ведите себя попристойнее. И еще одна просьба к вам. Тут под нашими ногами устроились двое подростков. Они нахулиганили, — Зила залилась раскатистым смехом, — мне и пересказывать вам, в чем состояло их хулиганство, неловко. Так вы за ними присмотрите. Молодежь нам еще пригодится. Чао, мой милый, я улетучусь, здесь, в этой духотище, невозможно находиться.
На моих глазах она растаяла, а на ее месте оказались двое подростков. Одного звали Феликсом, а другого — Шурой, или Сашей. Феликс был высок и красив, и когда он поднялся с пола, то показался мне совсем не подростком, а молодым человеком.
— Сколько же тебе лет?
— Семнадцать, — застенчиво сказал он, и в улыбке я вдруг узнал что-то знакомое.
— А какая у тебя фамилия?
— Скабен, — ответил он.
— Господи, ты сын Даниила Исааковича?
— Это его отец, — ответил Шура.
— Спасибо, Шура, — сказал я и погладил подростка по головке. Он был маленький, крепенький, совсем ребенок.
— Меня зовут Сашей, — представился Шура.
— Это одно и то же, — сказал я, но Шура стал спорить, доказывая, что в жизни все слова имеют разные значения.
— Даже если одну буковку изменить в слове и даже не буковку, а одну половинку буковки, — пояснил мне Шура, — то можно попасть в тюрьму и даже на всю жизнь испортить себе жизнь.
— И что это за буковка такая? — спросил я.
— Буковка как буковка. Обыкновенная «т», палочка, а сверху перекладинка, а мы эту буковку в нескольких местах переправили на «п», — Шура вдруг залился горькими слезами и сквозь слезы стал говорить, что он и слова этого не знал до сегодняшнего дня, но утром они с Фелей читали объявление, а к ним подошел взрослый дядечка и пояснил — это нехорошее слово, и мы стали переправлять букву «т» на букву «п». Нам это показалось смешным, и мы, как дураки, хохотали возле рекламного столба, пока нас машина не всосала…
— Ничего не пойму. Какие буковки, какие объявления? — сказал я.
— Объявление было таким: "Все желающие играть в БОЛЬШОЙ ТЕННИС могут записаться. БОЛЬШОЙ ТЕННИС укрепляет здоровье, веселит душу, улучшает кровообращение, ну и всякое такое…" Так вот, мы в слове «теннис» заменили букву «т» на букву «п», а потом нас всосала машина, а этот дядечка стоял в стороне, хохотал и приговаривал: "Веселит душу и укрепляет здоровье…"
— У него были тонкие усики и глаза навыкат?
— Да, лупатый он был сильно. И золотые зубы.
— Да, это он, сволочь, — проговорил я, обнимая подростков.
— Что теперь с нами будет? — спросил Шура, вытирая слезы.
— Не падайте духом, господа офицеры, — попытался я взбодрить подростков. — Самое худшее, что может быть с нами, — это смерть, а это уж не так страшно. У меня есть одно обезболивающее средство, так что если придется…
Шура, к моему удивлению, в один миг прекратил хныкать, сжал губы и гордо сказал:
— А мы не боимся. Было бы за что умирать…
— А ни за что не хотите?
— Так просто не хотелось бы. Смерть все-таки — это серьезно.
— Когда я вырасту, я обязательно напишу трактат о смерти. Расскажу о том, как относились к смерти эпикурейцы, стоики и ранние христиане…
— А разве вы уже не выросли? — спросил Феликс.
— Еще не вырос, — рассмеялся я. — Точнее, у меня пошел обратный процесс: я начинаю впадать в детство.
— И до каких пор можно впадать?
— О, это великолепный вопрос, — ответил я. — Впадать можно бесконечно. До самых истоков рождения человечества.
Мои слова были прерваны голосом по микрофону:
— Сечкин, приготовиться к процедуре бичевания!
Не успел я возмутиться, как рядом оказалась Зила. Она, улыбнувшись, шепнула мне на ухо:
— Бичевание — это пропуск в первый век. К Нему можно прийти только очищенным.
— Неужели к Нему? — спросил я, восхищенный такой вестью.
— Именно к Нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206